[Sheriarty-fest]

Котик в мешке - тема Апокалипсис

Персонажи: Шерлок Холмс(/), Джим Мориарти, Джо Ватсон
Рейтинг: PG-13
Тип: недослэш
Жанр: драма, психология, детектив, ангст.

Глава 1.

Смит осторожно пробирался по гудящим улицам Лондона. Слишком много шума в таком мегаполисе – это вполне нормально. Не много и не мало. Но Смит ненавидел шум, тем более тот, что производили люди. Он вовсе не мечтал об огромных концлагерях, под завалку забитых слезливыми, грязными детьми, потаскухами Евами и недостойными Адамами – он просто ненавидел шум. Блаженная тишина, святой покой, одиночество, в котором не было ни шума, ни людей. Только его собственное тяжелое дыхание, запах немытого тела, надушенного дешевым одеколоном с рынка и слегка размытые очертания всего остального ненужного мира. Это был бы Рай, лишенный мира, борьбы всех против всех и дешевого гуманизма.
Рев толпы, огромной массы толстых, тонких, вонючих, благоухающих лондонцев, оглушительно гремел в ушах Смита. Лишь едва слышный писк, достающийся с мобильного телефона разрушал идеальный шум улицы.
«Это путник постучался в двери дома моего. Только путник - больше ничего», - высветились едва различимые буквы на сером, изрядно побитом экране. Снова этот со своим новым увлечением. Пусть, пока платит, даже эту странную эксцентричную манеру вести беседу можно вытерпеть. Главное – деньги и тишина. Он обещал, да. Смит заставляет людей вести себя потише, Джим платит. Все предельно просто, даже для Смита.
Он вновь посмотрел на экран. На нем жирным шрифтом была выделена заметка с адресом, где снова будет затишаться людские голоса.
Его палец начал медленно перебирать клавиши телефона. Смит всегда делал это очень медленно, впрочем, как и все остальное. Ему некуда никогда не надо было торопиться. Сталь ножа, отягощавшая оттопыривающийся карман, приятно отзывалась холодным прикосновением к шершавым подушечкам пальцев. Сталь тоже издает звуки – она не шумит, лишь тихо вибрирует от сильных ударов, едва слышно запевает, когда ее идеально гладкая поверхность очищается от засохших бурых пятен – сталь приятна, с ней хорошо иметь дело. Но в этот раз кроме нее с ним только заметка на экране, По и…

- Маргарет Суон, - громко и отчетливо произнес Ватсон. – Я тебе уже сотню раз рассказывал, но тебе, судя по всему…
- Именно так. Нам срочно необходим второй холодильник, поскольку из-за головы мистера Грейс места совсем не хватает. И еще Джон, я уже с неделю не видел ключей от лаборатории – найди их, они вполне могут лежать на полке в гостиной, - раздавался звонкий голос из трубки старенького телефона в квартире мисс Суон.- А попасть в лабораторию надо, я в этом уверен, тем более, что если я не ошибаюсь, лаборантка взяла выходной, а приходил молодой человек с настолько…
- Шерлок! – раздраженно почти выкрикнул Джон.- Тебе совсем все равно на то, что я пытаюсь тебе сказать?
- Отчего же? У вас ничего не выйдет, так что мне и распыляться на это не стоит.
От наглости друга на другом конце провода Джон едва не подавился, и, сдержав желание снова закричать на Холмса, молча продолжил слушать его.
- Едва взглянув на мисс Суон можно выяснить почти все об этой леди. Ее слегка дрожащие руки выдают некоторую склонность к чрезмерному употреблению алкоголя, походка не совсем ровная, один сапог явно несколько выше другого, что свидетельствует о том, что она в слишком шатком не только моральном, но и финансовом положении, с трудом удается заботиться о смене испортившихся подошв. На ее загорелой коже пальца видна светлая полоска от…
- Довольно, Шерлок, - резко отрезал Джон. – И слова больше не желаю слушать из твоих уст о Маргарет.
- Значит, про ваше давнишнее скандальное расставание уже не напоминать, верно? Нет, я, конечно, согласен, что предпочесть тебе вполне успешного молодого предпринимателя, или кто он был, было довольно разумным и мудрым шагом, видишь, даже ты это понимаешь. Будь я на месте этой девицы, тоже бы обязательно сбежал из-под венца, но все-таки, Джон. Будь благоразумнее.
Холмсу ответила лишь тишина на другом конце провода, изредка прерываемая звонкими гудками.

- Джон, открой окно, пожалуйста, душно же, - Маргарет лениво расположилась на старом виниловом диване, поджав ноги под себя, изредка бросая кокетливые взгляды на бывшего любовника.
Что ни говори, а Джон все равно ее любил. Эта роковая женщина, испорченная, эгоистичная пленница своих безграничных желаний крепко засела в его сердце, сколько бы больно ему не делала. Чем-то, что до нее именовалось здравым смыслом он знал, что его друг и верный товарищ Шерлок никогда не шибается в людях, как не ошибся и в ней. Желтые ногти, небрежно упрятанные под скатерть неоплаченные счета, тяжелое дыхание, измученная улыбка и умоляющий, пугающий взгляд – все, все должно было быть ненавистно Джону. Но он любил эту суку, что поделаешь. Конечно, будь его воля, он бы с величайшим удовольствием увидел ее труп на холодном столе в морге, но не меньше хотел бы он слушать ее дыхание, пока она спит у него на груди после страстных ночей любви и всепоглощающей страсти.
- И включи музыку погромче, - почти переходя на неслышный шепот проговорила Суон.
Джон послушно кивнул и прибавил громкости динамикам магнитофона.
«Я так тебя люблю,
Но этого мало.
Ты прожигаешь жизнь, а я живу.
Жизнь словно флейта,
А я монетка — застрявшая внутри».
Никогда у этой женщины не было вкуса в выборе музыки. Каждый раз, оставаясь наедине с новым любовником Маргарет просила его включать британский соул, чтобы не слышать ни единого лживого слова, какими мужчины обычно порциально кормили своих милых. Но Джон обычно молчал – наверное, именно поэтому она и согласилась не только прыгнуть в койку с новым партнером, но и почти стать его супругой. Быть может, даже после замужества она вместо стонов наслаждения в постели напевала бы «Как дым» своим хриплым голосом. Чудесная Маргарет, великолепная, любимая Маргарет.
Джон зачарованно смотрел, как она отпивает немного шампанского из подозрительно целого бокала, пытается мило улыбаться и все равно разливает немного алкоголя на обтягивающее худощавую фигуру платье.
- Прости, - едва слышно выдавливает она. – Сделаешь еще громче?
- Конечно, Маргарет. Не будет ли слишком громко? Мы можем помешать соседям, ты же понимаешь.
- Расслабься, Джон. Бабка снизу постоянно грозится полицию вызвать – кишка тонка, самой же за вызов если что и стерлинги гнать. Так что сиди и расслабляйся, Ватсон.
Сладостное пение Эми еще громче разливалось по квартире, больно ударяя по ушам Джону и приводя Маргарет в неописуемый экстаз. Казалось, что женщина на месте умрет от наслаждения, совсем забыв про бывшего жениха. Что же, две очаровательнейшие наркоманки все же нашли друг друга.
- Я пойду, пожалуй, бокал помою,- Джон мягко перехватил хрусталь из дрожащих рук женщины и медленным шагом отправился на кухню.
Перед ним в раковине лежала стопка посуды разных размеров и времени использования. Какие-то тарелки блестели от жира масла, которым пропитана фаст-фуд еда, к некоторым прилипли куски недоеденного мяса, дешевых макарон, странные пятна непонятного происхождения – много разноцветной и разновкусной еды для любого «гурмана».
Ватсон включил воду и принялся мыть тарелки. Оглушительный вой из магнитофона настолько сильно отдавался по всей квартире, что Джон не мог слышать ни звука воды, ни своего дыхания, ни частых ударов сердца. Тарелка сменялась тарелкой, а Эмми все не смолкала, еще громче разливаясь по всей квартире, дому. Доктор был почти уверен, что пожилая леди с нижнего этажа уже давно настойчиво пытается дозвониться до блюстителей порядка с жалобой на достаточно надоевшую соседку. Тарелка вновь сменяется тарелкой, тарелка кружкой, кружка чашкой…
«Жизнь – труба...
А я монетка, катающаяся по её стенам...»
Руки Джона начинают машинально тереть новый предмет, вытянутый, тонкий и очень холодный.
«Я умирала сотню раз».
В руках у мужчины был длинный, острый нож. На концах лезвия оставались едва видные бурые пятна. Вода окрасилась в нежно-розовый цвет.
«Я возвращаюсь».
- Маргарет? Ты в порядке? – Джон моментально рванул в гостиную, еще сжимая нож в руках.
«Ты возвращаешься к другой».
Ярко-красное платье женщины было залито бурой кровью, белоснежная кожа на фоне красной жидкости казалась еще бледнее. На шее зиял глубокий порез, из которого вытекали мощные струи крови. Застывший навсегда взгляд уставился в потолок, рот растянулся на пол-лица в уродливую ухмылку.
«Я возвращаюсь».
В следующий момент Джон услышал резкий гул громче даже завываний Вайнхауз. Полицейская сирена.
Следующих пары секунд хватило, чтобы полностью сконцентрироваться и расставить все на свои места. Он, тело мертвой женщины, открытое окно, чтобы легче было незаметно уйти из квартиры, громкая музыка, чтобы приглушить возможные крики и сопротивления и нож со свежей кровью.
«Я возвращаюсь во мрак...»
Это конец.

- Будь благоразумнее, - великий сыщик прекрасно знал своего друга, в особенности его нетерпеливость и вспыльчивость. В отношении же женщин Джон был просто невыносим – с какой бы леди он не имел интимных отношений, в расставании всегда был виновен только Холмс. За критичность, неуважительность, ревность – сотни и сотни поводов свалить все на доброго друга. Не сказать, что Холмса это напрягало, но иногда неприятное ощущение где-то в глубине сердца оставалось. В такие моменты единственное, что оставалось – ненадолго закрыться в свою раковину и прождать бурю. Холмс предпочитал книги, вернее книжные магазины.
Самым приятнейшим для детектива занятием становилось изучение людей, их повадок, поведения, едва различимых волнений, симпатий, антипатий, скрываемых страхов, которые они никогда не умели прятать, особенно в процессе выбора литературы.
Молодой человек в претензии на дорогой костюм с ближайшего рынка, изредка поправляющий копну залакированных волос и поеживающийся от холода кондиционеров, старательно изучающий определенную полку классической высокохудожественной литературы, несмотря на то, что его беспорядочно блуждающий взгляд не задерживается на долгом рассматривании корешков книг – более половины авторов ему незнакомы – и часто внимание его больше привлекает женский пол, не менее старательно приложившийся к этой же полке. Девственник. Безработный. Живущий на содержании у матери раздолбай. Сегодня ночью такому определенно не достанется женской любви и ласки.
Взгляд Холмса перекинулся на другую сторону магазина. Пожилая леди, видный представитель настоящей исторической британской интеллигенции, тайком поглядывающая на томик дешевого любовного романа. Люди не умеют тщательно скрывать своих тараканов, так же, как и привязанность к ним.
До носа Шерлока доносятся тысячи разнообразнейших запахов: ароматы немытых тел, тяжелых духов, несъеденных бутербродов, дешевых сигарет. В палитру запахов примешивается еще один: сладкий, густой, хорошо вливающийся в общую атмосферу. Знакомый запах.
- Шерлок Холмс,- слышится из-за спины слащавый, как и аромат, голос.- Дюпен двадцать первого века! Какая неожиданная встреча.
- Добрый день, Джим,- не оборачиваясь, ответил Холмс.
Он был уверен, что знает все действия совершаемые Мориарти за его спиной. Улыбка. Уверенный взгляд. Книга с полки.
- Скажи, Дюпен, почему бы тебе не попросить своего верного товарища написать про тебя пару-тройку книг. Уверен, истории о Шерлоке Холмсе расходились бы, как горячие пирожки. Скажи, Дюпен…
- Я попросил бы тебя не называть меня так, Джим.
- Тебе не нравится? – в руках молодой человек крутил сборник «Убийство на улице Морг».
- Я не приемлю сравнения с этим малым, пусть даже общепризнанным гением. Молчать по пятнадцать минут и после этого….
- Выдавать умную фразу не в твоих правилах, Шерлок? Знаешь,- голос Мориарти стал несколько тише, мужчина перешел почти на шепот. – Я очень хочу сделать две вещи.
- Дожить до моей смерти и стать самым гениальным преступником в маленьком Лондоне? – Шерлок быстро повернулся к собеседнику.- Сказать по правде, Джим, мне совсем нет никакого дела до твоих желаний.
- Шерлок. Шерлок, Шерлок, Шерлок. Тебе должно быть дело, потому что в этом скучном-прескучном, ужасно, отвратительно скучном мире я хочу только тебя.
- Прости?
Джим улыбнулся и приблизился к Холмсу.
- Сначала я разрушу весь твой мир, все, что тебе дорого. А что не смогу, ты сам добровольно закончишь. И потом…. Шерлок…. Я заставлю тебя читать По.
В миг и аромат Мориарти, и страх от его близости исчезли вместе с ним. Холмс стоял в полном одиночестве перед полкой с детективами. По, значит? Что за шутки.
В кармане послышались писки телефона. Достав мобильник, Холмс неудовлетворительно отметил, что все же звонит Ватсон. Глупый, глупый, ужасно глупый и наивный Ватсон.
- Джон, неужели ты решил прислушаться к моему мнению и все же поразмыслить насчет своих отношений с Маргарет? – весело задав тон начал Шерлок.
В ответ ему послышался усталый голос Ватсона.
- Маргарет больше нет, можешь не беспокоиться, Шерлок.
- Еще раз?
- Я в полицейском участке, Шерлок. У меня большие неприятности, и мне срочно нужна твоя помощь.
Телефон едва не выпал из дрожащих рук Холмса.
«Я разрушу все, что тебе дорого, Шерлок»,- всплыло в голове у сыщика.

@темы: фанфики, котик в мешке

---

[Sheriarty-fest]

Котик в мешке - тема Путешествие во времени

Название: Бог в машине
Пейринг: Джим/Шерлок
Рейтинг: PG-15
Жанр: АУ, пре-слэш
Размер: ~ 3 490 слов
Предупреждение: мат, ООС, АУ, употребление наркотиков
Дисклеймер: все АКД и дальше по списку
Саммари: Здравый смысл, и это великолепно знают лемминги, имеет свои пределы

После смерти Карл Пауэрс оказывается почти таким же мудаком, каким был при жизни.

Первый порыв Джима – ощупать голову. Что он и делает. Пальцы не увязают в крови, не проваливаются в неровное пулевое отверстие. Его голова цела. И сам он жив, хотя ощущение – лучше б умер.
Его немного потряхивает, холодный пот выступает на висках и лбу.
Все, что было – в том числе и разговор с Шерлоком, разочарование от которого стягивает все изнутри до сих пор, словно корочка свежую ранку – тянет на кошмар.
Где-то все пошло не так.
Карл Пауэрс смотрит на него с прищуром, и Джим думает, что нет, нет, сукин ты сын, не жалею я о том, что тебя убил. Я получил от этого удовольствие. Я вообще ни о ком не жалею, если ты не в курсе. У меня в истории болезни прописано, что я – психопат. Только вот где та история болезни вместе с врачом, что меня наблюдал?
- Не в Темзе, - одними губами говорит Пауэрс.
- Заткнись, Карл.
Подумав, Джим прибавляет:
- Я вроде как умер. И ты вроде как тоже. Так что, оставь меня в покое. Я хочу спать.
- Ты вроде бы жив. А я не вроде бы как мертв. Ты меня убил.
Джим приподнимается на локтях. Карл Пауэрс предпочитает и дальше себе мерцать возле стены. Мальчик в слишком больших для него кроссовках. Которые он любил. Которыми он так гордился. Подарок отца, который вскорости умер? Матери? Или Карл их выиграл? Джима тогда не интересовали такие тонкости. Для него было важно только то, что у Пауэрса была своя Ахиллесова пята.
Позже, возвращаясь в мыслях к этому, Джим дивился, как же он ухитрялся быть настолько небрежным в то время и упускать детали, на которых можно было бы сыграть тоньше, интереснее, увлекательнее. Позже он никогда не позволял себе настолько забываться.
Позже он не давал себе права ни на малейшую ошибку.
Он всегда оставался в тени, выплетая из чужих ошибок, историй и деталей жизни паутину, которая рано или поздно должна была сделать его некоронованным королем Лондона.
Так и вышло. И это было совершенным идеально выстроенным планом… Результат которого почти сразу же Джиму наскучил. Хотя его вечно занятый разум тут же подсказал, что именно делать.
Лондон был весь его, со своими прокопченными, наполненными дерьмом и золотом потрохами, но оставались еще маленькие люди, все эти маленькие детки с их маленькими бедками, детишки, которым был нужен кто-то большой в этом пугающем мире, кто-то, кто мог бы решить все их проблемы.
Например, он.
А потом появился Шерлок… О, нет, Шерлок всегда был, но Джим не особо интересовался им. Гений-наркоман? Скольких он, Мориарти, знавал на улицах Сохо. Его происхождение? Не интересно. После пары шлюх с примесью королевской крови (они не врали, им не было смысла врать Джиму Мориарти) это происхождение Шерлока стало для него скучным и неинтересным.
Шерлок проявил себя позже. Он показал себя, и Джим понял, что ему нравится то, что он видит.
Шерлок казался ему интересным.
Шерлок разонравился и разочаровал, там, на крыше.
В какой-то момент.
А потом? Потом он поставил перед ним финальную проблему. Оставил Кудряшу последнее дело.
И сбежал из страны Нетинебудет.
Справился ли Шерлок?
- И да, и нет.
Джим вздрагивает. От голоса Карла Пауэрса у него мурашки ползут по всему телу. Добираются до яиц.
Словно по стеклу кто-то водит ржавой булавкой.
Джиму становится так страшно, что он заводится. Его маленькое тело всегда путает страх и возбуждение. Наверное, это тоже было занесено в его утопленную карточку.
Карл Пауэрс замолкает. Сверлит его пустым мертвым взглядом.
Знает ли он, что именно его смерть стала первым кирпичиком в создание личности Джима Мориарти?
Судя его крайне самодовольному виду – прекрасно знает.
- У нас не так много времени, - говорит ему Пауэрс, подходя ближе, - точнее, у нас его совсем не осталось.
Джим думает о том, что, возможно, он хочет забраться к нему в постель, и от этого его всего передергивает.
Но Карл остается стоять там, где стоял. У кровати. Прямо напротив Джима.
- Теперь моя очередь рассказывать истории, - говорит ему мертвый мальчик. С его волос все еще стекает вода из того самого бассейна.

- Джеймс?
Он продолжает щупать голову. Пуля. Что с ней стало?
Этот вопрос донимает Джима куда больше, чем интерес, справился Шерлок со своим испытанием или нет.
Он надеется, что Пауэрс больше не вернется.
Он надеется, что все это – сон, который вот-вот кончится, потому что он, Джим Мориарти, откроет глаза и проснется. Такие сны, очень похожие на реальность, которые больше, чем сама реальность, без сомнения, снятся за несколько секунд, до того, как ты откроешь глаза.
- Джеймс, сэр…
- Мэлони.
Когда он разворачивается, на темном лице ямайца мелькает тень страха. А Джим вспоминает, как было с ним работать.
Очень хлопотно. Очень много тратилось сил не пойми на что.
Во времена с Мэлони ему не хватало ресурсов. Но теперь он знает, как все исправить.
До Морана с людьми случались проблемы. Он не подпускал никого близко к себе, не брал в помощники после Мэлони.
Тот сгорел на героине. Он вот и сейчас торчит. До смерти – от разбодяженной дури, подсунутой ему каким-то дилером – теперь Джим знал, что это были не конкуренты как ему казалось раньше – оставалось около полугода.
Потом, до Морана, он справлялся сам.
Интересно, вот еще одна параллель… Хотя нет, он справлялся хорошо и без Морана. Отлично справлялся. Прекрасно просто.
Моран дал ему те ресурсы, до которых Джим не мог дотянуться. Но это не значит, что он не получил бы их рано или поздно сам. Заняло бы больше времени. Да.
Карл Пауэрс был не прав. Он не такой, как Шерлок.
- Как вы и просили. Мы его выследили.
- Спасибо.
На самом деле, Мэлони был единственным, кому Джим позволял называть себя по имени.
Почему? Вот этого он не помнит.
После – и Джим отлично это помнит, не смотря на то, что идея воспоминаний о будущем кажется сумасшедшей – он от этого отказался.
Даже Моран никогда не называл его по имени.
Некоторые его привычки умрут вместе с долговязым ямайцем.
Который раз это происходит?
Я – твой проводник. Потому что я – ваша точка сходки, точка сборки, тот момент, с которого началась ваша история. Даже если после не было ничего, пока вы не столкнулись.
Я твоя точка отсчета, единственная, в которую ты не можешь вернуться.
Голос Карла Пауэрса долбит ему в голову, словно член в телку из порно.
От него Джиму сводит зубы.
Выходя из кабинета, поправляя шарф, он думает, что может стоит спасти Мэлони жизнь.
Но некое подобие привязанности умерло вместе с Мэлони в том, другом будущем.
Мэлони, который идет чуть впереди него, уже мертв. Джима Мориарти не волнуют на данном этапе проблемы мертвых.
Мэлони уже мертв, а он – каждый раз жив. Не это ли подлинное бессмертие?

Ему никогда не нравились все эти заигрывания со временем.
Кажется, еще со времен того фильма про Супермена, в котором он, чтобы повернуть время вспять, стал летать в космосе вокруг Земли против часовой стрелки.
Какого хера.
То, что преподносит ему Карл Пауэрс, очень похоже на ту правду, которую Джим предпочел бы знать. Может это и ложь, но под шелестящей яркой оберткой точно кроется что-то стоящееся. Иначе бы он не купился.
Или во всем виноват Шерлок.
Кроссовки у Пауэрса. Шерлок у него.
Слишком грубая игра, думает он, поднимаясь по лестнице на второй этаж.
Меблированные комнаты. Так это называлось век назад. Сейчас Джим думает о том, что за чертову дыру выбрал себе под жилье Холмс.
Я и не знал никогда, дорогой, что твой протест в ранние годы твоей самостоятельной жизни доводил тебя до такого. Где угодно, лишь бы не в тех квартирах, что подбирал тебе братец? Ну-ну.
Где-то орет ребенок. У кого-то на полную мощность работает телевизор. Этажом выше кто-то, так же ввинтив колонки до отказа, слушает грохочущий хард-рок.
В таких местах лэндлорд или лэндлэди не живут. Они посылают управляющего забрать квартплату. И всегда на короткой ноге с теми, кто главенствует на улице, когда включается ночное освещение. Это на тот случай, если жильцы подумают задержать оплату на полгода.
Джим знает такие места. Не то, чтобы Мориарти так жил - даже в голодные времена он всегда наскребал денег на комнату в дешевой, но приличной гостинице.
О нет, одно время он был тем, кто улаживал разногласия между лэндлордами и их съемщиками. Это было скучное, но временами крайне кровавое занятие.

Шерлок Холмс не запирает двери.
Наверное, потому что держать их запертыми – слишком скучно.
Сидит не на полу. На кресле возле заваленного бумагами стола. В комнате темно, свет пробивается только из коридора, да еще монитор ноутбука освещает лицо Шерлока.
Он до отвращения худ. Сидит, забравшись на кресло с ногами, и больше похож на огромного кузнечика, чем на человека.
Его волосы очень коротки, Джим никогда не видел Шерлока с такими короткими волосами, хотя ему казалось, что он знал Шерлока любым и всегда, но этот Шерлок Холмс в растянутом джемпере и джинсах кажется ему незнакомцем.
Джим стоит на пороге его квартиры, и, за пару минут до того, как дает Шерлоку себя заметить, покашляв, его накрывает очень острым, почти болезненным спектром эмоций – от почти мучительного обожания до холодного отвращения.
Этого Шерлока он точно никогда не знал.
А значит, в этот раз все может и получится.

- Когда все закончится, - говорит ему Пауэрс, - ты ничего не вспомнишь. С тобой это было уже сотни раз. Одним больше, одним меньше, да какая разница, правда?
Хотя нет.
Пауэрс спрыгивает с подоконника и принимается расхаживать по его спальне.
- Разница все же есть.
Карл широко улыбается. Он всегда так улыбался, когда в голове у него заводился очередной блядский тараканчик идеи, как превратить жизнь Джима Мориарти в ад в этот учебный день.
- Этот раз последний.

На самом деле Джиму не хочется спасать мир.
Ему хочется Шерлока.

- Все оплачено на полгода вперед.
Судя по тону, это сделал его брат. Его старший, но не самый старший. Майкрофт Холмс.
И, судя по тону, Шерлок очень переживает что что-то (возможно, любовь к старшему брату, против которой и направлен весь этот затянувшийся подростковый бунт) не дает ему сжечь весь этот дом к херам.
Губы Джима сами по себе растягиваются в улыбке. Она больше похожа, конечно же, на звериный оскал, но в темноте не видно его лица, а сам Джим даже не пытается быть милым.
Это странно, быть рядом с Шерлоком в таком состоянии.
Нет, странно быть рядом с таким вот Шерлоком, и быть при этом другим собой.
Мальчиком, еще не доросшим до вествудских костюмов, но уже носящим пошитую мастером обувь, мальчиком, который держит крепко за яйца половину фирм Лондона.
Но при этом он помнит все. Помнит крышу госпиталя. Помнит куда больше, чем думает Карл Пауэрс.
Он помнит миллиарды тропок, по которым можно идти, не сворачивая.
Миллиарды ошибок, которые он не совершит.
Привет, я – Джим Мориарти, твой самый главный враг. И поверишь ли ты мне, если я скажу, что маленький мальчик, которого я убил и смерть которого ты пытался раскрыть, воскресил меня, перенес назад в будущее, чтобы я мог все исправить, потому что каждый раз, когда кто-то из нас двоих гибнет, миру тоже начинает приключаться некоторая разновидность пизды?
И вот смотри, я тут только что начинаю обрабатывать Лондон, а ты – сидишь на игле и скуке, что, в общем-то, равноценно, а я должен спасти тебя и себя, а потом, понимаешь ли, эта часть моей личности заснет и не проснется, и если все пройдет удачно…
- Привет, - говорит он вместо этого вслух, - я не занимаюсь сбором квартплаты. Меня зовут Джим Мориарти.
- И что с того?
- Он тебя отфутболил?
- Кто?
- Детектив сержант Лестрейд?
Шерлок резко вскидывает на него голову и коротко произносит:
- Убирайся.
Джим улыбается.
От восторга сердце начинает колотится в груди так, что становится даже немного больно. Он пихает руки в карман своих брюк, подходит ближе.
Туфли поскрипывают при каждом шаге.
- Я могу помочь. Я помогаю людям.
- Я не верю добрым самаритянинам.
- А я - злой.
Шерлок смотрит на него исподлобья, и Джим говорит – очень сложно себя не выдать, но он старается:
- Я работаю сам на себя. Как и ты. Просто у меня ресурсов больше. Я ни от кого не завишу.
Кресло выкатывается из-за стола.
Шерлок смотрит на него снизу вверх.
- Мое имя ты уже знаешь?
- Да.
Джим победоносно улыбается.
- Сделаешь нам чаю? – он спрашивает и наклоняет голову набок, как очень умная и ручная сорока. - Разговор будет долгим. Но я расскажу тебе все.

Он не врет.
Медленно помешивает свой чай - без сомнения, тот достаточно хреновый – как и в прошлый раз, если не хуже.
Джим не думает, что с годами искусство приготовления чая у Шерлока Холмса хоть как-то эволюционировало. Разве что чуть-чуть.
Потому что, какого черта, этот парень с трудом заботится о себе (тут включим минутку гордости за себя), о каком чае может идти речь.
- Давай работать вместе.
Шерлок смеется. У него каркающий сухой смех. В нем нет ни капли очарования.
- Нет.
- Дважды я не предлагаю.
Шерлок машинально – жест наркомана - чешет руку.
Пальцы скребут через грязно-серую шерсть джемпера место чуть ниже сгиба.
Рот Джима наполняется слюной.
Он торопливо делает глоток.
Чайный сервиз оказывается на удивление приличным. Вначале Джима удивляет его наличие, пока Шерлок кипятит воду в обычном электрическом чайнике, потом он пытается понять, что он значит для Шерлока, а потом вспоминает, что в квартире на Бейкер-стрит чашки и остальное было совершенно другим, и понимает, что никакого особого значения к этому набору фарфора в голове у Шерлока прикручено не было.
Чашка, тонкую ручку которой он сейчас сжимает, сразу становится просто вещью.
Джиму становится чуть проще.
- Ты мог бы предложить себя. Я так делал.
- Он отказался?
Удивительно, но на лицо Холмса выползает улыбка. Слабая, она делает его почти симпатичным. Джим думает, что обсасывает его лицо своим взглядом, как сахарный леденчик, как-то слишком долго, но Шерлоку плевать, а Джим просто может себе наконец это позволить.
У него кончики пальцев начинает покалывать, как обычно бывает в момент очень сильного возбуждения. Только сейчас он не возбужден.
Джим испытывает скорее острое чувство восторга. Словно он летит с самой верхушки «американских горок», и падение вниз бесконечно.
- Он отказался, - и по тому, какой широченной становится улыбка Шерлока в этот момент, Джим может с легкостью представить себе реакцию Лестрейда на такое предложение.
- Дослушай меня хотя бы, Шерлок.
Холмсу нравится, как он произносит его имя. Он понял это еще у бассейна. И сейчас, глядя как чуть расширяются его зрачки, Джим думает, что и пульс у Холмса тоже подскакивает.
Чай оказывается очень горячим. Он обжигается, и кончик его языка теперь неприятно дергает.
Джон Ватсон, наверное, еще даже не задумывается о том, чтобы отправиться в Афганистан. Он думает, что до конца своих дней будет военным врачом где-то на одной из Королевских баз.
Джон Ватсон ничего не знает существовании Шерлока Холмса, как и Шерлок Холмс не догадывается о том, что когда-нибудь будет делить с ним квартиру и в каком-то смысле свою жизнь.
А может и не будет.
От осознания того как легко, сидя сейчас в продавленном хуевом кресле и попивая не менее хуевый чай, он перекраивает вселенную, Джима Мориарти начинает тошнить.
А потом он чувствует прилив острой, почти животной похоти.
Воздух в засраной съемной квартире Шерлока Холмса переполняется сексом.
Все отлично.
Все просто зашибись.
Он, конечно, сдрочит по-быстрому на обратной дороге отсюда, а сейчас самое главное – дела.
- Я думаю, - и Джим никогда еще не чувствовал себя раньше настолько живым, - что начну с самого начала…

- Как это было, Джеймс?
Во взгляде Мэлони – голодное любопытство. Может, потому что таким он видел Джеймса Мориарти только после очень хорошего секса. То есть, достаточно нечасто – обычный секс слишком скучен, а вся эта кинковая поебень отнимает слишком много времени и сил, так что проще сублимировать в убийства.
- М. Это было…
Джим сыто и довольно жмурится. Сжимает и разжимает пальцы в кулаки, думает, что стоит действовать крайне осторожно, чтобы не привлекать к себе внимание Майкрофта Холмса неделями, месяцами, а может, если очень повезет, и годами.
Потому что ему нужны эти недели, месяцы и годы. Все, до последней миллисекунды.
- Было очень просто. Но интригующе. И интересно. Занимательно.
Вместо лица у Мэлони огромные часы. И их стрелки двигаются против часовой, сжирая оставшееся ему время.
Джим моргает, и у Мэлони на месте лица снова его привычное лицо.
И никаких циферблатов.
- Мэлони, завязывай с этой дурью. Она тебя погубит, - говорит Джим, повинуясь какому-то дурацкому порыву – кажется, Шерлок что-то проломил в нем этим вечером, - и пусть за этим местом проследят. Шерлок Холмс нужен мне живым.
И прибавляет:
- Он теперь наш партнер. А я не люблю, когда наши партнеры дохнут как мухи.

Карл в эту ночь не появляется.
И на следующее утро тоже.
Может, Джим начал все же делать все правильно, и все эти слухи о удачном последнем шансе на самом деле не слухи, а правда.

Все победы рано или поздно обесцениваются.
Каждый день или ночь или утро или когда там ему приходится засыпать, Джим боится, что на его месте проснется кто-то другой.
Нет, это будет он же. Тот же Джим Мориарти, но уже ничего не помнящий о Карле Пауэрсе, кроме того, что он прикончил этого маленького мудака и не замарался.
Этот Джим со временем будет носить костюмы от Вествуд. Этот Джим будет работать плечом к плечу с Шерлоком. Может, они даже будут трахаться. Иногда.
Да, мысли о сексе порядком так скрашивают все непереносимые в этой жизни вещи, твоя правда, о, Господь.
Этот Джим ничего не будет знать, к примеру, о столбах вселенной.
Или столпах.
Короче, он ничего не будет знать о белках в колесе Мироздания, которые что-то там крутят – объяснение Карла Пауэрса было таким невнятным, но Джим все равно понял, что они с Шерлоком каким-то образом должны продолжать существовать в этом мире вместе, а иначе этот мир перестанет существовать.
Как-то так.
Нет, не то, чтобы Джиму было какое-то дело до этого мира, или он прямо так взял и поверил этому маленькому дохлому ублюдку.
Все дело было, конечно же, в Шерлоке, а там…
Ладно, неважно.
Важно было то, что он боялся, что рано или поздно его место займет другой он.
А потом Джиму Мориарти это все надоедает.

Канун Нового Года - время для самоубийц и самообмана.
Полночь – время для загадываний желаний, которые все равно не сбудутся.
Но можно попробовать.
Не то, чтобы что-то изменилось для Джима за все эти десятилетия.
Хотя Шерлок вот слез с иглы, а Мэлони пристрелили в закусочной, где он собирался позавтракать.
Он упал лицом в тарелку яичницы с беконом, когда это произошло.
Бывает.
Может, так Вселенная пыталась намекнуть ему, что не всякую жизнь можно спасти, и всякую смерть – отстрочить.
Если так, то Карл Пауэрс – маленький упертый пиздюк, или садист, или просто неправильно понял указания сверху.
Или же Вселенная просто ненавидит Джима Мориарти.
Хотя при данном раскладе Вселенная, похоже, ненавидит их всех.
Никто не предлагает справить Новый Год вместе.
Во-первых, ни один из них не любит праздники.
Во- вторых, за все те полгода, что прошли, их отношения так и не скакнули из разряда деловых во что-то еще.
Молчаливое обожание – это все, что они друг другу дают.
Симбиоз. Взаимовыгодное сотрудничество. Шерлок вершит свои великие дела, откровенно этим наслаждаясь (Джим не хочет даже задумываться о том, что будет, когда Шерлоку все это надоест), а Джим подгребает к своим рукам Лондон.
Шерлок конечно об этом не догадывается – Мориарти осторожен, как не был осторожен до этого все миллионы прошлых раз… Или попыток было еще больше?
Ему даже удается не привлекать к себе внимания Майкрофта.
Кажется, ему и правда начинает везти.
Все заслуги Шерлока – только заслуги самого Шерлока. Джим просто дает ему то, что не успел дать Скотланд-Ярд. Дело за делом, сочное, вкусное, не скучное.
Удерживать его от своей подпольной империи ему тоже удается на «А» с плюсом. Нет. С двумя плюсами.
Они даже живут в разных частях города.
До Нового Года.
Шерлок приходит к нему сам. Вроде бы поговорить о делах, но Джим видит, что он нервничает.
Он сам тоже нервничает. Смирение уходит, а он сам оставляет себе будущему детальное описание, бизнес-план на пару сотен лет вперед.
Ему не страшно уходить в пустоту. Просто что-то внутри тянет.
Они и правда говорят о делах, потом скатываются в другие разговоры, а потом впервые в разговоре всплывает имя брата Шерлока, и Джим делает слишком большой глоток из своего бокала с вином.
Что-то начинает накручивать его внутренности как на кулак или катушку или что угодно еще – можно подставить любой предмет, на который можно наматывать кишки, но ощущения не изменятся.
Игра слов.
Потом, когда начинается отсчет до Нового Года, Шерлок говорит что-то о желаниях, и Джим понимает, что его время здесь тает с каждой минутой, нет миллисекундой.
Несправедливо, но Вселенная ненавидит Джима Мориарти. Он уже догадался.
Если уж все заканчивается для него, но продолжается для кого-то другого, то ради бога, пусть все так и останется.
Исправлять все заново? Он, кажется, устал.
Джиму эти игры со временем немного наскучили.
В его жизни было слишком много Шерлоков Холмсов, но этот вариант, к созданию которого Джим Мориарти непосредственно приложил руку, нравится ему больше всех остальных.
Делая последний глоток из бокала, он загадывает только одно.
Не просыпаться.


Утром он будит Шерлока своими криками и смехом.
Кажется, даже танцует.
Первый раз за все время во взгляде Шерлока мелькает что-то, что похоже на страх или удивление, но Джиму плевать.
Он просыпается на том же месте, на котором он заснул – в своей кровати.
Он просыпается тем же Джимом, которым заснул – он все помнит.
Последний раз действительно оказывается самым последним.
Вся Вселенная теперь у Джима в ладонях.
Но главное – Шерлок.
Шерлок – вот, что по-настоящему теперь для него имеет значение.

@темы: фанфики, котик в мешке

---

[Sheriarty-fest]

Котик в мешке - тема военная АУ

Название: Вспышки на солнце
Рейтинг: R
Дисклеймер: все создателям и мировой истории.
Размер: миди
Статус: в процессе
Саммари: В декабре 1941-го, после нападения Японии на Перл-Харбор многие американцы, поддавшись патриотическим настроениям, записываются на военную службу. Шерлока Холмса и Джима Мориарти в числе новоиспеченных морских пехотинцев отправляют на затерянные посреди Тихого океана острова.
Примечания: Шерлоку на момент повествования двадцать один год, так же, как и Джиму. Действие разворачивается на тихоокеанском военном фронте.

Дорогой брат,
Доношу до твоего сведения, что мама чувствует себя сносно, а твои старания свести ее раньше времени в могилу не увенчались успехом. Полагаю, что тебя искренне позабавит тот факт, что о твоем решении записаться в корпус морской пехоты мне удалось узнать лишь через три дня после твоего отъезда. Должен признать, что усердие, с которым ты разрушаешь собственную жизнь, достойно восхищения, и мне остается лишь надеяться, что в следующий раз, если коему повезет случиться, ты сообщишь о своем решении лично и преждевременно. Соединенные Штаты Америки, несомненно, немало приобретают, подставляя тебя под пули. Я бы попросил тебя воздержаться от геройства, но это лишь подстегнет твое упрямство.
Поэтому сделай одолжение - вернись домой живым,
МХ

Шерлок ушел из дома, когда ему было семнадцать. Неслыханная дерзость для молодого человека из состоятельного семейства, каковым считали себя Холмсы, не обращая внимания на то, как смешно выглядят в глазах соседей все их потуги на знатность. Никто не говорил этого им в глаза, но все прекрасно знали, что после смерти мистера Холмса их денежное состояние значительно ухудшилось, и им пришлось продать почти все ценные вещи, чтобы расплатиться с долгами. Объектом же сплетен была одержимость миссис Холмс людским мнением, которая отказывалась поверить в свое банкротство, и делала все, чтобы дом не терял хотя бы видимой роскошности. Это сводило Шерлока с ума, но далеко не в той степени, как его почтенную матушку, которая, как не прискорбно это признавать, вскоре совсем лишилась рассудка. Майкрофт, которому на тот момент было двадцать четыре, предпочел углубиться в карьеру, помогая семье материально, но редко бывая дома и закрывая глаза на то, что его мать сейчас совершенно некомпетентна в вопросах воспитания детей. Шерлок рос, как трава, находя утешение в книгах, учился распознавать мельчайшие изменения в настроениях матери – иной раз она могла и ударить, но чаще просто не обращала на него внимания. Дешевый аристократизм, развившийся у Майкрофта комплекс гиперопеки, который был тем более смешон сейчас, когда Шерлок уже не нуждался ни в чьей заботе, а также помешанность матери на материальных ценностях, в конечном счете, вынудили Шерлока собрать вещи и уйти из дома. Он был растерян, он был зол и он был подростком.
Нью-Йорк встретил его с распростертыми объятиями. Выпивка, дешевый табак, ночевки под открытым небом – Шерлок ограждал себя от воспоминаний всеми доступными способами. Часами он гулял по городу, рассматривая людей, и вскоре из своих наблюдений создал целую систему, которую сам для себя назвал дедуктивным методом.
После ряда случайностей, его взяли на работу в захудалом частном детективном агентстве, где он получал гораздо меньше того, чего заслуживал, но деньги его волновали мало. Снял квартиру, и провел следующие два года в экспериментах над возможностями своего организма, отчаянно спасаясь от скуки, преследовавшей его с момента рождения.
Когда началась война, он был мертвецки пьян и в который раз избавлялся от содержимого собственного желудка на задворках самого дешевого бара Нью-Йорка, под бдительным присмотром нанятых Майкрофтом сыщиков, а остаток ночи провел, петляя и заметая следы, когда решил, что вдоволь удовлетворил любопытство брата.
Утром заголовки газет пестрели сообщениями о Перл-Харборе, а к призывным пунктам выстраивались очереди из возбужденных молодых американцев, горящих желанием отдать свой долг стране и «отомстить чертовым япошкам». Усатый вербовщик расхаживал перед толпами будущих новобранцев, рассказывая о преимуществах службы в морской пехоте и понося все остальные части вооруженных сил Америки.
Вскоре после Рождества Шерлок принес присягу.
Пятого января его и еще несколько сотен нью-йоркцев погрузили в поезд, идущий до Пэрис-Айленда, где находился учебный лагерь, в котором им предстояло лишиться индивидуальности и стать морскими пехотинцами.
Письмо от брата он получил через четыре дня, сначала скомкал, едва скользнув взглядом по его инициалам, но потом зачем-то подобрал, расправил и свернул аккуратно. Как знал – это было последнее письмо, адресованное ему, за все три года его военной службы. Он ожидал этого – их семье никогда не были свойственны сантименты. Письмо же сохранил, чувствуя смутное раздражение – лист бумаги был всего лишь символом, тогда как текст все равно отпечатался в его голове после первого же прочтения. Так или иначе, больше с ним он не расставался до самой Новой Британии.

***

Едва сойдя с поезда, они попали в руки сержантов. С этого момента никто из них больше не принадлежал себе – все, до последней песчинки на пальцах ног, стало собственностью морской пехоты. Бывшие учителя, бейсболисты, продавцы, школьники – не имело значения, чего они добились в прошлой жизни. Теперь им предстояло пройти через конвейер учебного лагеря, и выйти из него совершенно новыми людьми.
Лишенные последнего, что связывало их с внешним миром – гражданской одежды, под внимательными взглядами интендантов, они превращались в будущих солдат.
Теперь для них не существовало личного пространства. Все, от приема пищи и бритья до справления нужды, делалось на глазах у всего взвода.
Постоянная брань, которую обрушивали на них инструктора-сержанты, изматывающие тренировки по строевой подготовке, зубреж военного этикета – из этого состояли будни новобранцев в первые две недели. Их не учили убивать японцев – это еще надо было заслужить. Претерпеть унижения и лишения, только чтобы получить право носить нашивку с гербом морской пехоты – в стенах учебного лагеря это было единственно правильным и логичным для них вариантом.
Джим Мориарти, тщедушный, но чертовски выносливый ирландец, иногда представлял, как острие штыка вонзается в шею инструктора их взвода. Затем поправлял висевшую на плече винтовку и, не замешкавшись ни на секунду, вместе с товарищами строем шагал в океан. Громовой голос сержанта с берега останавливал их издевательскими выкриками, когда вода доходила до уровня приклада. Они выходили из воды и маршировали обратно к океану. Это могло продолжаться часами.
Проливной дождь не был преградой для тренировок – некоторые сержанты разрешали новобранцам пережидать их в бараках, другие же ставили себе целью провести свои учебные взводы через все круги ада, и, конечно, это все делалось им во благо.
Через две недели их повели на стрельбище.
Еще через две, после дня зачетной стрельбы, почти каждый из них мог заслуженно считать себя ветераном и встречать издевательскими выкриками только прибывших зеленых гражданских.

***

До военной базы в Нью-Ривере они добирались поездом. На место прибыли глубокой ночью, и офицеры, встречавшие их на перроне, выхватывали то одного, то другого морского пехотинца ярким светом фонариков. Строем их погнали к ярко освещенной палатке посреди поля. Было шумно и людно, и нужно было не упустить момент, когда сержант выкрикнет твое имя.
-Андерсон!
-Браун!
-Холмс!
В палатке их перехватывали сержанты и капралы, и после череды стандартных вопросов сообщали новобранцам номер дивизии.
Шерлок Холмс и Джим Мориарти попали в роту H второго батальон первой дивизии морской пехоты. Они стояли в темноте, окруженные людьми, около грузовиков, которые должны были отвезти их в место, которое станет их домом.
Волей судьбы и по решению командира роты после беглого осмотра каждого морпеха, прибывшего под его начало, их обоих отправили в пулеметчики.
Нью-Ривер с его монотонными тренировками, пивом и хлипкими бараками, должен был стать отправной точкой.

***

-Да брось, - недоверчиво протянул Андерсон, впрочем, на щеках его тут же проступила болезненная краснота. – Тебе кто-то сказал, да? То есть, я не… Эй, прекратите смеяться!
Джон опустил голову, пряча улыбку. Шерлок, не выдержав очередной тирады Андерсона о полчищах женщин, побывавших у него в постели, привел список допущенных им фактических ошибок в описании полового акта, и в деталях объяснил, что именно выдает в Андерсоне девственника.
Лестрейд, отсмеявшись, покровительственно похлопал по плечу Андерсона, продолжавшего исходить красными пятнами.
-Не переживай, - сказал Грег, стараясь быть серьезным. – Найдем тебе какую-нибудь цыпочку в городе… Правда, будь осторожен, с твоим знанием теории, я не удивлюсь, если ты постучишься не в ту дверь.
-Ну, вдруг ему попадется девица свободного нрава, - заметил Диммок.
-В ином случае, он рискует попасть в госпиталь еще до начала военных действий, - пробормотал Джим через зажатую в зубах сигарету.
Все засмеялись. Был уже вечер, и в каждом из них было по меньшей мере около литра пива, а печка исправно жарила на украденном, а, точнее, словами Джона - позаимствованном у других рот горючем. Диммок, скрестив по-турецки ноги, пересчитывал карты, Лестрейд развалился на полу, потягивая пиво вместе с Джоном и Андерсоном, Шерлок уткнулся в одолженную у Джона книгу в непосредственной близости от печки, Джим чиркал зажигалкой с эмблемой морской пехоты, выменянной у парня из минометного расчета за два литра виски. Андерсон переводил взгляд, то на одного, то на другого, беспомощно хлопая ртом, как рыба, пока у него наконец не вырвалось:
-Эй, я знаю, где у женщин…
-Мы уже поняли, Андерсон, - равнодушно перебил его Шерлок, не оставляя несчастному ни малейшего шанса на реабилитацию в глазах товарищей.
Лестрейд снова засмеялся и поднялся на ноги, опираясь на плечо Андерсона и громко сообщая о своем желании отлить.
Андерсон продолжал что-то бормотать, оправдываясь, и Джон из вежливости делал вид, что слушает его. Шерлок вернулся к чтению и через некоторое время, ощутив на себе чье-то пристальное внимание, поднял глаза, сталкиваясь с пронизывающим взглядом Джима, который, даже будучи обнаруженным, не спешил отводить глаз от его лица, а потом ухмыльнулся, потушил сигарету об жестяную банку и сел рядом с Диммоком, предлагая сыграть в покер.

***

-Эй, Смити, иди сюда! – громогласно крикнул Лестрейд, жестами подзывая к ним проходящего мимо парня. Потом возбужденно повернулся к Шерлоку, хватая Смити за плечи и разворачивая к Шерлоку лицом. – Давай, Гений, сделай это еще раз.
-Подожди, - перебил Андерсон, - Смити, ты его знаешь?
-Первый раз вижу, – отозвался парень, недоуменно чеша затылок.
Лестрейд закатил глаза.
Шерлок невозмутимо скользнул взглядом по стоящему перед ним рядовому.
-Помощник повара из… Кентукки, - ненадолго задержавшись на его испещренных мелкими шрамами руках, - помолвлен, но изменял, - краем глаза отмечая кольцо на цепочке, - алкоголик в завязке, - присмотревшись к коже вокруг глаз, - сорвался три дня назад, - переключаясь на затаившую дыхание публику и довольно улыбаясь. - Ах да. Терпеть не может кошек.
-Ну? – нетерпеливо спросил Андерсон.
-Все верно, – ошеломленно отозвался Смити. – Но как он?..
-Что и требовалось доказать, - подвел итог Диммок.
-Вау. Просто вау. – развел руками Джон.
-Да не мог ты все это выяснить, просто посмотрев на него! – уязвлено воскликнул Андерсон.
-О господи, разуй глаза, степень загара говорит о… - раздраженно начал Шерлок.
-Ради всего святого, вы оба, заткнитесь, - не выдержал Диммок.
-Вот зануда, - буркнул Андерсон себе под нос.
Диммок невозмутимо потряс фляжкой, проверяя на наличие содержимого, и так же невозмутимо выплеснул остатки виски на голову Андерсона, насладился выражением его лица и подскочил на ноги, удирая в сторону берега от разъяренного Андерсона.
-Отличный фокус, - негромко сказал Джим, посмотрев на Шерлока.
Обычно люди избегали смотреть ему в глаза, но на Джима это не распространялось. Он вообще был мало похож на тех людей, с которым Шерлоку обычно приходилось иметь дело. Джим откровенно наслаждался происходящим, и, в отличие от остальных, явственно осознавал, что только что сделал Шерлок. Это заинтересовывало – Шерлок редко встречал равных себе по интеллекту, и уж точно не ожидал увидеть такого человека здесь, на забытой богом военной базе в Северной Каролине.
Неугомонный Лестрейд подозвал к ним еще одного солдата, требуя, чтобы Гений, как они его называли, посмотрел и на него тоже. Джим усмехнулся себе под нос и демонстративно отвел глаза, но Шерлок, переключив внимание на подошедшего к ним морпеха, почти тут же ощутил на себе внимательный дразнящий взгляд. Шерлок улыбнулся едва заметно, и, включившись в игру, вернул на лицо привычное выражение незаинтересованности и безразличия.
Признаться, он не любил демонстрацию собственных возможностей, потому что обычно его после этого били в лицо. Но искреннее восхищение товарищей и недостаток иного развлечения в Нью-Ривере сделали свое дело. Вскоре их окружило еще с десяток человек, жадно внимавших каждому слову Шерлока, но спектакль теперь был рассчитан на одного человека, который с таким же напускным равнодушием наблюдал за всем этим со стороны, ухмыляясь себе под нос и набивая табаком трубку, точно так же выменянную у парней из соседней с ними роты. Тяга Джима к заключению различных сделок проявилась вскоре после их прибытия на базу – его не интересовало, что и на что обменивать, главное, чтобы сделка совершалась на наиболее выгодных для него условиях. Диммок даже в шутку предлагал переименовать его из Ирландца в Торгаша, но первое прозвище слишком крепко привязалось к Джиму практически сразу из-за его акцента. Лестрейд скоро превратился в Босса, из-за его неуемной тяги к лидерству и громкого голоса, Диммока за исключительную тщательность во всем нарекли Инспектором, Джона – Доктором, за неоконченное медицинское. Андерсон так и остался Андерсоном, только произносилось его имя с непередаваемой насмешливой интонацией, которую быстро освоил каждый морпех в их роте. Андерсон злился, но терпел – да и что ему оставалось.
Шерлок успел хорошо изучить своих товарищей, и прекрасно знал, что означает взгляд, которым напоследок одарил его Мориарти – затевалась какая-то новая игра, и призом в ней должен был стать сам Шерлок.

***

Во время увольнительной, которую они по традиции проводили в небольшом городке неподалеку от базы, Лестрейд поспорил с каким-то крепким местным парнем, кто кого перепьет. Это было делом чести – морпехи все делали лучше всех, а когда дело доходило до выпивки, им уж тем более не должно было быть равных. Впрочем, пить в одиночку – развлечение для гражданских, так что вскоре бар разрывало от громких песен напившихся вдрызг морпехов. Официантки, что побойчее, сами липли к солдатам, другие же предпочли скрыться на кухне и не испытываться судьбу. Надо сказать, что голосом во всей это ораве обладал один лишь выходец из Небраски по фамилии Кроуфорд, но во всеобщем нестройном хоре это было совершенно незаметно. Чем громче – тем лучше, справедливо рассудили парни, и завели очередную похабную песенку про пастушку Дороти и похотливого пьяного герцога.
Шерлок, выпивший далеко не так много, как его более азартные коллеги, сидел в стороне от общего веселья, хотя даже Джон сегодня, вопреки обычному, во всю горланил вместе с остальными. Официантки, что помоложе, бросали на него заинтересованные взгляды, дальше которых, слава богу, дело пока не шло, что это избавляло Шерлока от необходимости быть козлом, отшивая их.
Последние четыре дня все его мысли крутились вокруг Мориарти. Тот, в отличие от всех их товарищей, был крепким орешком, и понять его было не так просто. Молчит по большей части, улыбается натянуто, зная, что никто все равно не заметит его безразличие к происходящему. Иногда Шерлоку казалось, что в его глазах проскальзывает что-то вроде презрения и скрытого страха, но лишь на несколько мгновений. Джим делал все необходимое, чтобы оставаться частью их социальной группы, не более и не менее, и Шерлок все больше склонялся к тому, что это было обусловлено скорее привычкой, вбитой кем-то с детства, чем искренним желанием общения.
Был лишь один человек, который вызывал интерес у Джима, и этим человеком был Шерлок. Случайно брошенные реплики, постоянные переглядки, глубокая заинтересованность, проявлявшаяся на невербальном уровне, жестами, взглядами - при всем этом Джим упорно избегал разговоров и более глубокого личного общения, чем вызывал недоумение у Шерлока. Впрочем, если он хотел привлечь к себе внимание Шерлока, то это сработало – даже сейчас Шерлок не мог перестать скользить по толпе взглядом, тщетно пытаясь увидеть знакомую насмешливую ухмылку.
Всеобщий шум и гомон начинал действовать ему на нервы, отвлекая от мыслей. Последней каплей стала обольстительная улыбка девушки у барной стойки, которая приняла его молчание за согласие и взяла курс на его столик. Шерлок допил остатки пива из кружки и выскочил на улицу. Было холодно, темно и оглушающее тихо – Шерлок привалился спиной к стене, чувствуя невероятное облегчение. Когда из соседнего бара так же выскочил Джим, он не смог сдержать улыбки. Шерлок хотел было сам пойти ему навстречу, чтобы успеть перехватить, прежде чем он снова скроется из виду, но Мориарти, видимо, решив, что достаточно долго бегал, подошел к Шерлоку, на ходу зажигая сигарету. Встал рядом, выдохнул дым из легких и посмотрел на Шерлока, привычно ухмыляясь.
-Ну, давай, - сказал он гулко и хрипло засмеялся. – Расскажи обо мне.
Шерлок послушно уставился на него, не в силах убрать с лица довольную улыбку. Глаза у Джима блестели в темноте, а ухмылка граничила с каким-то звериным оскалом. Он повел в сторону шеей, похожий в этот момент на гигантскую ящерицу, не спуская с Шерлока пронзительного взгляда. В глазах у него, помимо насмешливого вызова, читался тихий страх, граничащий с паникой, но в то же время привычный, обкатанный, свой, и в этот раз Шерлоку вовсе не казалось.
-Дай подумать… Ты ирландец, - сказал наконец Шерлок.
-О, боже, как забавно. – с досадой выдохнул Джим, затушил сигарету и посмотрел на него с немым укором. – Шерлок.
Он засмеялся. Давало о себе знать выпитое пиво – Шерлок чувствовал себя мальчишкой, способным на любое безрассудство, и все горы сейчас были бы ему по плечо, но Джим ждал ответа, а Шерлок, даже будучи пьяным, мог привести свой разум в порядок.
-Ты из Нью-Йорка.
-Гораздо лучше, - кивнул ему Джим, и демонстративно зевнул в кулак.
-У тебя нет отца, вы с матерью живете у ее родственников, скорее всего, родителей, в доме, где все находится под жестким контролем твоей деспотичной бабушки. У тебя нет работы, как и у твоей матери, и, думаю, она – единственное, что не дает тебе уйти из дома. Ты католик, но презираешь церковь, ты принимал наркотики и тебе не понравилось то, что ты там увидел. И готов поклясться, что ты пел в церковном хоре. – Шерлок выпалил это все на одном дыхании, уязвленный предыдущим джимовым замечанием, и с удовольствием наблюдал, как с каждым его словом с лица Джима уходит напускное веселье.
-Надо же, - сказал наконец Джим сухо.
-У меня было много времени, - в тон ему ответил Шерлок.
Они стояли друг напротив друга, напряженные и недоверчивые, и в этот момент только от Джима зависело, станут ли они врагами – для простых знакомых они подобрались друг к другу слишком близко.
Джим отвел взгляд, а в следующую секунду расплылся в довольной улыбке и передернул плечами.
-Знаешь, - сказал он, растягивая гласные, - а это было сексуально. Люблю смотреть, как крутятся в твоей голове все эти невидимые шестеренки, это так возбуждает.
-Рад, что ты удовлетворен.
-Полагаю, теперь моя очередь?
-Тебе есть чем меня удивить? – насмешливо поинтересовался Шерлок, отплачивая Джиму той же монетой.
-Скрипка. Хотел бы я видеть, как ты играешь, у тебя неприлично изящные пальцы.
-А я уж было решил, что ты только притворяешься умным.
-О, я бы не доставил тебе такого удовольствия.
На базу они возвращались вдвоем, почти не разговаривая. Джим закурил, пару раз затянулся и протянул сигарету Шерлоку, не спуская глаз с его губ. Потом, уже ночью, они долго не могли заснуть и лежали в темноте в нескольких метрах друг от друга, слушая мерное дыхание вернувшихся из города товарищей.
Через неделю их наконец отправили на войну.

tbc

@темы: фанфики, котик в мешке

---

[Sheriarty-fest]

Котик в мешке - тема Игры

Название: Schrödinger's Error
Рейтинг: R
Размер: 1477 слов
Таймлайн: пост-Рейхенбах
Дисклеймер: отказываюсь
Примечание №1: ООС
Примечание №2: наглое пользование фраз “Why so serious?” и “Shit happens” и читерское игнорирование факта выброшенного на крыше по канону мобильника.

Without me, without me,
Every day is a misery.
With me, with me…
No night is too long.

(c) No Night Is Too Long

Наверное, Ричард Брук нравился бы ему больше. Скромный актер с наивным взглядом и доброй, открытой улыбкой – а не это пафосное трепло с мерзкой ухмылкой, змеящейся по его искусанным губам. Чуть прищурившись, Шерлок смотрит в ненавистное лицо – хотя, нет, это даже не лицо, а настоящая морда довольного жизнью кота, который только что отожрался ворованными сливками – и сотни мыслей, проносящихся в его гениальном разуме, рано или поздно сводятся к одному простому вопросу: «Ты ведь никогда не затыкаешься, верно?»
Даже не слыша этого вопроса, а только ловя недовольный взгляд детектива, Джим салютует ему наполовину пустым стаканом и ласково мурлычет:
- Забыл предупредить, что выпивка сегодня за твой счет, дорогуша. Ты заставил меня поволноваться.

Примерять роль отъявленной сволочи всегда приятно, даже если примеряешь ее не по своей воле, а по стечению обстоятельств. На кладбище – никого, кроме Джона, застывшего перед его могилой и произносящего душераздирающую речь. Затаившись в стороне, Шерлок хмуро наблюдает за ним, но осознание того, что придется еще какое-то время скрывать от Уотсона и всех остальных тот факт, что он жив, настойчиво мешает Холмсу проникнуться моментом и каким-то садистским порывом поднимает ему настроение до небес. Но и этой эйфории не суждено задержаться надолго, потому что буквально через минуту после ухода Джона Шерлок слышит тот самый ехидный голос, который он не хотел бы слышать в ближайшие лет сто. По крайней мере, думал, что не хотел.
- Забавно, а? Какое трогательное прощание.
Холмс упрямо поджимает губы, начиная играть в спонтанно затеянную им самим молчанку. Но Джима это, кажется, ничуть не смущает.
- Ну и каким будет твой гениальный план теперь, Шерлок? Спрячешься у этой серой мышки Молли и будешь ждать удобного момента, чтобы сделать свое чудесное воскрешение максимально эффектным?
Детектив сосредоточенно смотрит вперед, как будто бы не обращая на Мориарти никакого внимания. И верно – зачем ему смотреть на Джима, если он уже знает, что теперь все равно не отвяжется от него? Well hello, новая большая игра от консультирующего преступника. Новый забег и новые ставки. Но подыгрывать ему по его идиотским правилам Шерлок не собирается.
- А я ведь бывал у нее пару раз. Скука смертная. Если только ты не любишь смотреть бесконечные мыльные оперы, - Джим берет его за руку и плавно увлекает к выходу с кладбища. – Идем, у меня есть идея получше.

Отличная идея, по мнению Мориарти – это номер в паршивом отеле, приглушенный свет и бутылка отвратительного виски, который на первом же глотке подсказывает Шерлоку, что счет идет явно не в его пользу. Это дорогие, не вяжущиеся к номеру и выпивке, сигареты, дым от которых то и дело летит Холмсу в лицо и будит в нем полупридушенную зависимость. Это бледно-желтые таблетки риталина, которые Джим одну за другой закидывает себе в рот и их запивает виски, каждый раз сверкая шкодливой улыбкой чеширского кота. Шерлок мысленно считает миллиграммы этой наркоты, постепенно растворяющиеся и расходящиеся по организму Мориарти, и, качая головой, невольно ловит себя на другой саркастичной мысли: «Молодец, Джимми. Просто умница».
Джим делает глубокую затяжку и с самым довольным видом, за который его хочется, как минимум, избить до потери пульса, выпускает дым через ноздри.
- Шерлок, ты чего такой серьезный?

Джим просто мастерски играет на нервах. А Шерлок не менее мастерски играет в молчанку. Он ни слова не говорит уже из принципа, хотя Мориарти это нисколько не беспокоит. Ни единого слова на протяжении нескольких часов, с тех самых пор, как они покинули кладбище.
- Тебе нельзя доверять, Шерлок Холмс.
Глоток виски и короткая затяжка, чтобы никотин не сразу ударил по усталому мозгу. Неотрывно глядя на Джима, Холмс чуть сильнее сжимает в пальцах едва раскуренную сигарету.
- Даже сдохнуть нормально не можешь. Хотя, надо признать, какое-то время я искренне верил в твою смерть. Наивный, да?
Карие глаза Мориарти давно стали абсолютно черными – из-за расплывшихся под кайфом зрачков. Бешено бьющаяся жилка на его шее выдает участившийся пульс, он нервно дергает ногой и беспокойно вертится на стуле. Но даже то, что его так кроет, совершенно не мешает ему абсолютно правильно прочесть вопрос в глазах Шерлока: «А почему же ты не можешь нормально сдохнуть?»
По губам Джима растекается очередная усмешка, и он хрипловато тянет, наливая себе еще виски:
- Дерьмо случается, дорогуша.

Наверное, даже Джим из IT нравился бы ему гораздо больше, чем этот обдолбанный клоун, разговаривающий сам с собой. Почему Шерлок продолжает терпеть его вместо того, чтобы просто встать и уйти? Вряд ли, но возможно, что никто из приспешников Мориарти также не в курсе, что их босс жив. Вряд ли. Но иначе, почему он здесь?
Джим мастерски играет на нервах. Каждое его слово как будто бы зацепляет невидимую струну, натянутую до предела, и детектив делает успокаивающий вдох. Просто встать и уйти – это ведь совсем не сложно. Но Шерлок едва ли признался бы даже самому себе, что без Мориарти ему теперь попросту неинтересно. Он как наркотик, как эти гребаные бледно-желтые таблетки, которые Холмс прячет в карман пальто, где-то на подсознательному уровне беспокоясь о том, как бы этот искатель приключений не дошел до передозировки.
- Играть по правилам – это так ску-у-учно.
«Ты ведь никогда не затыкаешься, верно?»

- Кот Шредингера, помнишь? Он одновременно и жив, и уже мертв.
Эта комната чем-то напоминает номер из «1408». Дурацкая музыка, льющаяся из приемника на тумбочке возле кровати, картина с кораблем, попавшим в шторм. Впрочем, Шерлок готов поклясться, что в реальности он застрял со злом намного более ужасным, чем то, которое было в фильме.
- Признайся, ты сейчас думаешь о том же. Ты не знаешь, живы твои драгоценные друзья или нет. Ведь я уже мог отдать приказ убить их, раз ты выжил. А мог и не делать этого. Тоже забавно, верно?
Холмс не говорит ни слова, но смотрит так убийственно, что Джима уже просто разорвало бы на куски, имей этот взгляд хоть какую-то сверхъестественную силу. Медленно, очень медленно он достает свой мобильник и находит номер Джона, но его палец замирает в миллиметре от кнопки вызова. Мориарти поднимается со своего кресла и неторопливо обходит стол, останавливаясь рядом с Шерлоком и наклоняясь к его уху.
- О, хочешь позвонить ему? А вдруг он жив? И что же тогда делать с твоим планом чудесного воскрешения?
Экран мобильника горит еще пару секунд, а затем гаснет. Чертыхаясь про себя, Холмс прикрывает глаза и молча кладет телефон на стол. Джим торжествующе улыбается.
- А если я все-таки приказал убить его? И миссис Хадсон? И Лестрейда? Какая жалость. И какая прелесть! Если бы Шредингер уже не умер, то вот сейчас он точно загнулся бы, от зависти.
Вдох-выдох. Перед глазами пляшут разноцветные круги, а воображение уже само в красках рисует Джона с пробитой головой на полу их гостиной.
Джим мастерски играет на нервах. Он просто долбаный король этой идиотской игры.
- А может, я подал своим людям сигнал только что, и твои друзья умирают прямо сейчас. Действие в реальном времени. Только представь, Шерлок – это отличный спектакль. Может быть, я приказал убивать их медленно и мучительно... А может, все, что я говорю – ложь, но посмотри, как послушно ты на это ведешься!
- Заткнись.
В момент ломая главный принцип наступившей ночи, сдавая все позиции и фактически признавая себя проигравшим, Шерлок с ненавистью выплевывает это слово и поднимается на ноги, поворачиваясь к Джиму. Его взгляд находит эти растекшиеся, полностью уничтожившие радужку, зрачки и эту ухмылку на искусанных губах. Вдох-выдох.
- Зат-кнись.
Грубый поцелуй – скорее бездумное действие, чтобы закрыть ему рот и помешать говорить дальше, но этот самовлюбленный мерзавец, довольно улыбаясь, умудряется продолжать нашептывать о трех друзьях детектива, которым уже не суждено полюбоваться на рассвет нового дня. Шерлок смутно помнит, как толкнул его к кровати, срывая с него ненавистный Вествуд и бесконечно пытаясь заткнуть эти ненавистные губы своими, и совершенно не обращал внимания на то, как дрожащие руки Джима помогали раздеться ему самому.
«Заткнись-заткнись-заткнись», - он прижимает Мориарти к кровати и, прикусывая бешено бьющуюся жилку на его шее, входит глубже. Язвительный шепот, этот издевательский монолог, наконец, прерывается, резко перетекая в стоны. Шипя, Джим вцепляется в плечи Холмса и самозабвенно расцарапывает их, когда тот принимается трахать его быстрее, каждый раз входя на всю длину. Кончая, Шерлок видит на его губах довольную улыбку и, прежде чем провалиться в беспокойный сон, он все же успевает мельком подумать, а не было ли и все это одной большой частью очередной игры Мориарти.

Когда хмурое лондонское утро заглядывает в насквозь прокуренный номер, Шерлок обнаруживает, что Джима уже нет. О том, что Мориарти вообще здесь был, говорит только корявая надпись несмываемым маркером на внутренней стороне руки Холмса, от сгиба локтя до запястья – которую он случайно находит, перевернувшись на другой бок.
«Шредингер – такой зануда! Твои коты живы. Все-таки, ты спрыгнул, а значит, я придумаю что-нибудь еще.
Но, если захочешь, можешь найти меня. I owe you so much, honey»
Наверное, Ричард Брук нравился бы ему больше. И Джим из IT – тоже, определенно. Но на самом деле Шерлоку нужен только этот подонок, только эта отпетая сволочь, вечно играющая против правил и раскрашивающая его жизнь всеми возможными цветами. С едва заметной улыбкой Холмс водит пальцем по черным буковкам на своей коже и думает о том, что Мориарти – все-таки настоящий наркотик. И еще немного о том, что Шредингер был бы чертовски не прав. По крайней мере, в этот раз.

@темы: фанфики, котик в мешке

---

[Sheriarty-fest]

Котик в мешке - тема Наркотики
Название: Больше не скучно
Рейтинг: PG-15
Размер: 1526 слов
Дисклеймер: персонажи принадлежат своим создателям

Джон мог быть очень милым, очень заботливым, очень уютным – но временами он ужасно раздражал Шерлока. Хотя Шерлок все равно раздражал Джона больше.
- Почему ты играешь на скрипке в два часа ночи, Шерлок?
- Это помогает мне думать.
- Лучше бы ты делал что-нибудь, что помогало тебе спать.
- Я не могу спать, пока я не разгадал загадку. И я ведь предупреждал тебя, что я играю на скрипке. – Ты не предупреждал меня, что играешь на скрипке в два часа ночи!
- Можно было и самому догадаться!
- Ну, прости, что я обычный человек, а не такой гений как ты, и ночью мне нужно спать. Бесполезно с тобой говорить, - вздохнул Джон, сдался и пошел к холодильнику. - И где мое клубничное молоко? Или хотя бы сок? В холодильнике есть какая-то красная жидкость, но я подозреваю, что это вовсе не сок. Стой, почему ты одеваешься? Ты куда-то уходишь?
- Подышать свежим воздухом. Здесь у меня не получается сконцентрироваться.
- В два часа ночи?
- Да.
- Что ж. Отлично. Приятной прогулки. Не забудь молока купить.
- Это он виноват! – Подумал каждый из них, хлопнув дверью.

В два часа ночи для обычного человека маловероятно встретить знакомых людей. Но Шерлок не подходил под определение «обычный человек», и для него эта вероятность была несколько больше. В список его знакомых входили и его враги. Поэтому, когда Шерлок увидел Джима Мориарти, шагающего по противоположной стороне улице, он не удивился, а порадовался своей удачи. Когда еще у него будет возможность проследить за самим Мориарти? Шанс – один на тысячу. Только вот стоит ли подвергать себя такой опасности? Шерлок вздохнул. Опасность опасностью, а делать то все равно больше нечего.
Мориарти одет в костюм – что-то дорогое, но практичное, в темноте не разглядеть. Скорей всего, идет на встречу. Походка – быстрая, но не спешащая. По-видимому, он не хочет опоздать, но в тоже время уверен, что его могут и подождать. Сопровождающих – никого. В пределах видимости. Но кого ему бояться? Разве что Шерлока Холмса. Два самых опасных человека Лондона встретились на одной из улиц Лондона – и Шерлок почти ощущал напряжение, которым был пронизан воздух. Это было прекрасное ощущение, такое, которое тяжело испытывать, и в тоже время после того, как оно уйдет, ты хочешь испытать его еще раз.
Наконец, они пришли к старому заброшенному складу. Дверь скрипнула. Мориарти скрылся внутри.

Шерлок улыбнулся и облизнул пересохшие губы. Это ощущение ни с чем несравнимо! Монохромный скучный мир снова стал цветным. Шерлок зашел в склад с заднего хода, бесшумно проскользнул в тень и стал ждать. Он осторожно прислушивался, стараясь ни чем не выдать себя, почти прекратив дышать.
Послышались шаги. Вошли три человека в черных костюмах, почти неразличимых друг от друга.
- Хелло, джентльмены! Я вам польстил или это для вас обидное прозвище? Впрочем, не важно, давайте перейдем сразу к делу.
Непроницаемые лица его собеседников так и остались непроницаемыми.
- Мы рады, что вы безопасно добрались, мистер Мориарти. Надеюсь, вас не преследовали?
- Не волнуйтесь, я принял все возможные меры. Вышел из машины за пару кварталов отсюда и прошелся пешком. Кроме того, меня защищает один очень точный и быстрый снайпер. И не он один, разумеется.
- О, если бы вас кто-то преследовал, волноваться бы пришлось только за него, мистер Мориарти.
- Думаю, достаточно любезностей, мистер Фэйм. Наркотики – это все-таки серьезная тема для разговора.
«Наркотики? Лестрейд что-то говорил мне про новый вид наркотиков, что-то неприятное» - вспомнил Шерлок. – «Нужно отправить сообщение ему. Но пока он разбудит свой отдел и найдет это место, пройдет минимум полчаса. Нужно что-то сделать, чтобы задержать их. Но что?
- Учитывая то, что мы слышали, это должно быть опасная вещь.
- Это правда. – Мориарти ухмыльнулся. - Я надеюсь, что вы не воспользуетесь этим в плохих целях.
- Как вы могли такое подумать, мистер Мориарти! Вы же нас знаете. - Разумеется, вы одним из первых узнаете о том, как и на ком мы применили ваш наркотик. Но сделка еще не подписана. Нам бы хотелось увидеть действие своими глазами. Как вы понимаете, сами мы пробовать не собираемся.
- Я знал, что вы скажете это! И поэтому я привел добровольца, который с радостью проведет эксперимент и покажет действие наркотика на себе. Это очень интересный экземпляр, я вам скажу. Я имею в виду добровольца. У меня никогда бы не получилось его привести, если бы я захотел привести его против его воли. Мне повезло, что сегодня он решил побыть моим сталкером. И как долго ты будешь прятаться, Шерлок? Выходи поиграть!
- Когда ты заметил? – откликнулся Шерлок, лихорадочно нажимая клавиши на телефоне.
- С самого начала. – Шаги Мориарти приближались, голос эхом прокатывался по стенам. – Ну что, понравилось слушать нашу беседу, Шерлок? Неужели ты думал, что я позволю тебе слушать ее просто так? Ты ведь уже когда-то принимал наркотики. Не хочешь попробовать еще раз?- Шерлок?
- Почему ты так мной одержим?
- Что?
-Ты мог бы выбрать любого для своего эксперимента. Ты бы мог достать любого, кого пожелаешь. Почему ты выбрал меня?
- Потому что тебя-то я и не мог достать. И к тому же, с любым мне не было бы так интересно. Ох, Шерлок, мне было так скучно, пока я не встретил тебя!
- Это было признание в любви?
- Нет, не было!
- Было.
- Ну ладно, было! Но шутки окончены, Шерлок.
Теперь достаточно близко. Шерлок шагнул из своего укрытия и быстрым движением приставил пистолет к голове Джима, схватив Мориарти из-за спины.
- Скучно. Ты думал, я попадусь на этот трюк во второй раз?
Рука Мориарти мелькнула, и Шерлок почувствовал, как что-то укололо его бедро. Он опустил глаза. Шприц?
- Спокойной ночи, Шерлок. Добро пожаловать в страну снов.

Когда Шерлок открыл глаза, вокруг по-прежнему было темно. Он был связан, руки и ноги занемели и не слушались.
- Уже проснулся, Шерлок? – раздался голос позади него. – Хорошо. Я бы с удовольствием послушал о том, что тебе снилось.
- Не хотелось бы тебя разочаровывать, - улыбнулся Шерлок, - но я не вижу снов.
- А как насчет видений? Кошмарных видений.
- Я завязал. Что именно вызывает этот наркотик?
- Тебе понравится. Я вколол его, пока ты был без сознания, так что он должен начать действовать через пару минут.
- Итак, Господа! – Мориарти сделал эффектный жест. – Представление начинается. Позвольте объяснить вам, что чувствует в данный момент мой доброволец. Пока он не чувствует ничего, выходящего за рамки обыденного.
- Но теперь, - продолжил Мориарти, поворачиваясь к Шерлоку и дотрагиваясь до его плеча, - он чувствует, как миллиарды маленьких игл врезаются в его кожу, как галактики взрываются и создаются в нейронах его мозга - и все это от малейшего прикосновения.
Шерлок тяжело дышал, его зрачки сузились до размера булавочной головки.
- Этот наркотик, продолжал Мориарти, усиливает ощущения, испытываемые человеком в несколько раз. Мир становится очень… ярким, а ощущения болезненно заостряются. Но боль не имеет значения.
Шерлок стал вырываться, слегка растягивая веревки – не настолько сильно, чтобы разорвать их. Он уже почти закончил развязывать веревки, натирающие запястья. Он закричал – не слишком громко и вполне правдоподобно.
- Не слушайте его, на самом деле ему это нравится.
- И это действительно знаменитый Шерлок Холмс?
- Вы мне не верите? – оскорбился Мориарти.
- Нет. Как и вы нам. Но мы вас уважаем, мистер Мориарти, так что давайте подпишем сделку. Мы покупаем всю партию.
- Замечательно.
Стоны Шерлока немного утихли.
Он был очень рад тому факту, что из его заднего кармана не вытащили телефон. А также тому, что умел печатать не глядя.
- Вы убьете его? – спросил Фэйм, кивая на Шерлока.
- Разумеется.
- Что ж, это ваше дело. Прощайте, мистер Мориарти. Прощайте, мистер Холмс.
Джим подождал, пока дверь за ними не закроется. И только потом он позволил себе воскликнуть:
- Какие же люди все-таки глу-упые! Особенно те, которые считают себя умней других. Я предупредил их, что это будет представление. Но они не слушали. Только мы с тобой замечаем такие мелкие детали, да, Шерлок? – Он подул на пистолет, сдувая невидимую пылинку, медленно приближаясь к Шерлоку.
- У меня кружится голова. Ты все-таки вколол мне что-то?
- Я не ожидал, что ты сыграешь так хорошо. Ты почти такой же хороший актер, как и я.
- Я лучше по части маскировки.
- А мы хорошо сработались вдвоем. Было бы невежливо тебя не поблагодарить. Вот твой приз. Закрой глаза.
«Он же не собирается выстрелить мне в голову? Или все-таки собирается?»
Шерлок закрыл глаза. Нужно сконцентрироваться. Сейчас он приставит пистолет к моей голове, я резко выдерну его и… он почувствовал, как его губ коснулись влажные, требовательные губы Мориарти, язык Джима завладел ртом Шерлока. «От него хорошо пахнет» - подумал Шерлок. У него снова слегка закружилась голова, на этот раз сильнее. «Черт! Я уже задыхаюсь. Я знал… Он собирается меня задушить!» Шерлок прикусил губу Джима, и тот наконец отстранился.
- Не знаешь… где остановиться, задыхаясь, произнес Шерлок. – Ты хотел меня убить? Не выйдет. Я послал сообщение Лестрейду, он отправит отряд за Фэймом, а сам скоро будет здесь.
- Не в этот раз. Конечно, я собираюсь тебя убить – но еще не время. Убийство Шерлока Холмса должно быть особенным. О, я слышу, инспектор Лестрейд уже приехал. Я конфискую это. – Он опустил пистолет в карман. – Счастливо оставаться!
- Стой… Черт! – Шерлок спохватился только тогда, когда за Мориарти закрылась дверь. Он протянул руку и хотел встать и побежать за ним, забыв, что связан.
Лейстред нашел Шерлока лежащим на полу, привязанным к опрокинутому стулу, и не смог сдержать смеха.
- Ты в порядке, Шерлок?
- В полном. Смеяться будешь, когда поможешь мне. – Шерлок тоже улыбался. Ему больше не было скучно.

---

[Sheriarty-fest]

Котик в мешке - тема horror story

Название: Ноль из пяти
Дисклеймер: just for fun
Предупреждение: headcanon, пост-Рейхенбах
Рейтинг: PG
Пейринг: Шерлок Холмс|Джим Мориарти
Жанр: thriller, dark

В Мессине на этой неделе очень жарко, очень тихо и очень — безумно, тошнотворно — скучно.
Шерлок ходит по выжженной улице в белой соломенной шляпе и смотрит на пыльные камни мостовой под ногами, он не наступает на тени от хилых веток сохнущих мандариновых деревьев и считает про себя шаги — пятьсот, четыреста девяносто девять, тень, четыреста девяносто восемь.
Когда ему скучно, он, конечно, берет скрипку. Играет долго, закрыв глаза, слыша за гулким сладким звуком шаги на лестнице, звон ложки о блюдце, шум кипящей воды — чайник, Джон. Сиди, я сам.
На этой неделе его скука принимает форму черепа, смотрит на него из-за струн чернеными провалами и улыбается блеском одного или двух фейерверков. Шерлок не берет в руки скрипку, позволяет пыли обволакивать шейку, облизывать смычок, обнимать каждую струну из четырех, квинту нужно подтянуть. Все завтра, все через двадцать часов.
Майкрофт считает, достаточно двух или трех лет, чтобы паутина перестала звенеть; у Майкрофта отвратительный слух, и когда Шерлок играл ему (это было давно, но почему-то в памяти ярко, будто он в последний раз вышел из той комнаты только вчера), Майкрофт догадывался о фальши только по тому, как его брат морщил лоб.
Паутина не перестанет звенеть и через пять лет, и через десять. Издохший паук в середине ее будет ловить каждый день крошечную дозу жизни и блестеть глазами — мертво и голодно.
Шерлок подтягивает квинту и ранит пальцы, смотрит, как стыдливо краснеет струна, как передает ген гемофилии дальше по грифу. Ген королей. Шерлок улыбается и болезненно, нагло дергает струну, она мучительно взвизгивает.
— Слышишь? — спрашивает Шерлок.
Паук блестит глазами — голодно и живо.

Население Труа-Ривьер — сто двадцать шесть тысяч человек. Вчера Шерлок видел белуху.
Люди в этом городе отличаются друг от друга гораздо сильнее, чем птицы, которых здесь слишком, на взгляд Майкрофта, много. Майкрофт никогда не любил птиц, и есть в этом плюс — он не приедет сюда, чтобы лично проверить, как Шерлок устроился. Ближайший месяц — в Труа-Ривьер спокойно, будто в болоте — Шерлок может быть собой.
Первым делом Шерлок сбривает невнятную, неприятную бороду, темно-рыжий мокрый пух падает на дно раковины, забивает сток, в ванной распахнуто окно, и на подоконник садится сорока.
— Дьявол, дьявол, — Шерлок произносит это медленно и отвлеченно, отложив бритву и глядя на сороку в отражении — семь дьявольских перьев на ее голове, говорят французы. Одна из его гувернанток, это воспоминание осталось на дне третьего справа ящика, она плевала в сторону сороки и шипела: дьявол, дьявол. — Отрекаюсь от тебя.
Сорока стрекочет, и ее черные глаза слишком знакомы, чтобы просто прогнать птицу и захлопнуть окно.
— К новостям, — Шерлок протягивает ей руку, с пальцев течет вода, внизу, на улице, кто-то кричит по-французски: убийство, кровавое убийство в Лондоне, и сорока стрекочет веселее. — Серьезно?
Конечно же нет, сорока хватает его за пальцы, это больно, она распахивает клюв и взмахивает крыльями. Шерлок следит за пером, падающим на кафельный пол долго и значимо.
«Кто?»
«Не имеет значения».
Сорока живет у него девять дней, она улетает вечером, возвращается утром — с вестями из Англии.
Девять дней под его окном газетчик кричит, как гниет, словно запущенный зуб, королевство.
Девять исходящих сообщений, девять входящих, девять убийств, в Труа-Ривьер все в пыли и снегу, сто двадцать шесть тысяч человек — каждый день кто-то рождается и умирает.
«Лестрейд снова детектив-инспектор». «Убийца не дождался суда». «Нашли в его квартире это».
Загрузить изображение — Шерлок не удивлен — фотографии сорок, восемь чучел на книжных полках, девятая сорока бьется в окно. Шерлок ее выпускает, подбирает с пола длинное черное перо, смотрит вниз — на газетчика, который машет ему и спрашивает, пряча лицо под козырьком кепки:
— Ваша птица? — акцент, словно ДНК, выдает происхождение с точностью до сотых процента. Ирландец.

В феврале в Норрчёпинге сыро, как в Лондоне. В квартире на третьем этаже гуляют сквозняки, почти нет мебели, Шерлок надевает свитер — немного нелепый, со слишком длинными рукавами. Крупной вязки. Молочно-белого цвета.
Майкрофт молчит дипломатично и смотрит с лишним пониманием, потом отводит взгляд, потом говорит, увидев, безусловно, на шатком журнальном столе среди лондонских газет белую пыльцу:
— Не переусердствуй.
— Мой мозг гниет, — шепчет Шерлок и закрывает глаза. На внутренней стороне век карта метро.
На внутренней стороне век миллион фейерверков.
Майкрофт оставляет на одной из газет упаковку краски, Шерлок морщится, проводит ладонью по своим волосам, смотрит в потемневшее зеркало и видит за левым плечом мертвый блеск глазка-бусины.
В детстве он ловил сверчков в жестяную баночку от мятных леденцов. От крышки с выпуклым гербом Великобритании резко пахло ментолом, этот запах прочно цеплялся за Майкрофта, нервного Майкрофта с тошнотой и головокружением, а на внутренней стороне, в узких бороздках выдавленных букв девиза монархии, скопилась светлая сладкая пыль.
Мама говорила, что он жестокий, но он просто знал, что сверчков в их саду слишком много.
И ему было любопытно, что станет со сверчком, если.
— Любопытство, — говорит Джим и сбрасывает мягкие пыльные туфли, — толкает людей на глупости.
Ему ли не знать. Им ли не.
Шерлок молчит, ему не хочется говорить последние часы. Майкрофт сказал, что там — где сейчас так же сыро, как в Норрчёпинге — все в порядке.
Джим, конечно, смеется над этим, но недолго, потому что Шерлок закрывает ему рот ладонью и приподнимает брови. Шерлок не говорит ему, но Джим и без того знает: еще немного, и Шерлоку наскучит.
— Твое сердце горит, дорогой, — Джим греет ладони на его груди. — Я ведь обещал.
— Это не твоя заслуга, — у Джима холодные руки, и Шерлок сжимает его пальцы, чтобы согреть? — сломать.
Джим смеется, сделав назад один, два, три шага, он высвобождает свою ладонь и прячет ее в карман, сжимая в кулак.
— Знаешь, к чему это — найти на камине белого сверчка? — ласково шепчет он, опустив голову так низко, что видно слипшиеся от крови волосы на затылке. Он раскачивается с пятки на носок, смотрит на доски на полу, живее всех живых, Шерлок ловит его за запястья — бешеный пульс, он стучится прямиком в пальцы.
— Нашел на камине белого сверчка, — тянет Джим, поднимая голову, глядя куда-то Шерлоку в шею, — быть беде.

Америка дышит ядом.
Шерлока тошнит от Чикаго, каждый день он запирается на три замка из шести, он разбил скрипку о гипсовый камин, белой пыли не хватает, чтобы карта метро вернулась на внутреннюю сторону век.
Майкрофт не выходит на связь, есть шанс, что в следующий раз Шерлок вернется в эту квартиру — тридцатый этаж, это не так высоко, как хочется думать — хромая или с туго перевязанным плечом. Если повезет.
Америка похожа на гниющую рану, и не хватает вялых мандаринов Мессины, чтобы смириться с жарой, не хватает соломенной шляпы. В этой квартире работает на полную мощность кондиционер, шесть комнат, восхитительный вид на ничтожность пустого города.
Шерлок наматывает струны на пальцы, квинта вспарывает кожу, питается кровью, басок обвисает жалко и тяжело.
— У тебя нет гемофилии, — Джим держится у его левого плеча, и когда Шерлок поворачивает голову, делает назад пару шагов, чтобы не попасть в поле зрения.
— Я носитель гена, — смычок оставляет на ладонях белые полосы, они мгновенно заполняются розовым, Шерлок сжимает кулаки, ногти, лунки, короткая ясная боль.
— Ты не умрешь от кровоизлияния в мозг, — Джим не слушает его, вышагивает очень громко по комнате, останавливается прямо за спиной, рядом с камином. Вероятно, изучает сколы на каминной полке. Ставит что-то со стуком, сдвинув в сторону фоторамку.
Потом он открывает входную дверь — первый, третий и четвертый замки сегодня — и выходит в холл. Закрывает дверь — второй, пятый и шестой замки. Шерлок слышит, как он вызывает лифт.
На камине, рядом с фоторамкой, лежит жестяная баночка от мятных леденцов. В ней — белый сверчок.
— Быть беде, — Шерлок шепчет отстраненно, медленно. Сверчок выпрыгивает ему на ладонь, а потом теряется среди мелких осколков на полу.

@темы: фанфики, котик в мешке

---

Котик в мешке - свободная тема

[Sheriarty-fest]

Название: IOU
Рейтинг: PG-13
Размер: ~ 4300 слов
Дисклеймер: персонажи – АКД и BBC. От меня только больные фантазии.
Саммари: со встречи в бассейне прошло три долгих дня.

читать

Джон Ватсон вошел на кухню, щуря глаза от яркого утреннего солнца. Как только глаза привыкли к свету, Джон обнаружил, что на кухне он не один. Его сосед, Шерлок Холмс, сидел за столом с закрытыми глазами, приложив к губам сложенные в привычном жесте ладони. Уотсон вздохнул и опустился на стул напротив. Среди упорядоченного хаоса, царившего на кухонно-лабораторном столе, он едва ли не на ощупь отыскал свою чашку и поставил перед собой.


— Ты что, не ложился даже? — как бы между прочим поинтересовался Джон, делая вид, что увлечен поисками сахарницы среди колб и пробирок всевозможных форм и размеров.


— И тебе доброе утро, Джон, — отозвался Холмс, по-прежнему погруженный в свою медитацию.


Уотсон потер глаза ладонями и присмотрелся, пытаясь применить на Шерлоке его же дедуктивные методы: «Глаза красные, роговица воспалена… слезятся. На столе чашка из-под кофе, одна ложка лежит рядом, еще одна – в сахарнице. Значит, выпил минимум две кружки кофе. Не спал. Однозначно не спал. И не потому, что не хотел спать, а потому что не хотел засыпать. Иначе не вливал бы в себя столько кофеина. Он что, так и просидел тут всю ночь?»


– Знаешь, Шерлок, мне это не нравится. Еще немного бессонницы — и ты рискуешь заработать себе нервное расстройство. Это не самая приятная штука, поверь. Если ты не можешь сам заснуть, я могу выписать хорошее снотворное. Последние три дня ты почти не спишь, и я как врач считаю, что…


— Джон, — Шерлок развернулся в сторону Уотсона, — если у меня возникнут проблемы со здоровьем, я обязательно обращусь к тебе за помощью. Но сейчас я в порядке. Мне просто надо хорошенько подумать, а это требует времени.


— А мне кажется, тебе надо хорошенько поспать, Шерлок, — гнул свою линию сосед.


Шерлок резко поднялся с места и смерил комнату шагами. Джон следил за ним взглядом, в котором уже можно было различить волнение. Холмс замер на секунду у дверей.


— Пойду пройдусь, — сказал он и вышел, захлопнув за собой дверь.


Джон повертел в руках кружку, глядя на пустой дверной проем, затем поднялся со стула и включил электрический чайник.


Нашарив в кармане сотовый, Джон отыскал номер Сары в списке набранных:


— Сара, доброе утро. Как дела? Как смена идет? Послушай, ты не могла бы выписать на мое имя темазепам? Да, да, тот, который в голубых таблетках. Я сегодня вечером зайду, заберу их у тебя. Да. Спасибо. До встречи.

***

— Да, и еще одно… Ради бога, сделай так, чтобы ни одна живая душа не побеспокоила меня, пока я здесь. И даже тебе, мой милый, разрешается нарушить мой священный покой только в том случае, если небо упадет на землю, а ад замерзнет. Тебе ясно?


На противоположном конце ответили утвердительно, и Джим Мориарти нажал на «Отбой». Полоснув пластиковой картой по разрезу электронного замка, он вошел в номер, захлопнул дверь и устало прислонился к ней спиной. Перед глазами поплыли цветные круги, и Джим едва удержался от того, чтобы не сползти прямо на нелепый цветастый гостиничный ковер. Слабые пальцы нащупали на шее узел галстука, творение МакКуина полетело на пол. Джим оторвал себя от двери, по привычке проверил, закрылся ли автоматический замок, и прошел в гостиную.


Его затошнило то ли от слабости, то ли от навязчивого запаха цветочного ароматизатора, которым тут провоняло все: от простыней до занавесок. Он сжал пальцами виски и постарался дышать глубже, уговаривая себя, что нужно потерпеть еще немного, самую малость, сейчас все пройдет.


Рука Джима скользнула в карман пиджака – на журнальный столик легла упаковка маленьких таблеток нежно-голубого цвета. Мориарти окинул взглядом комнату в поисках графина с водой. Да черт бы с ним, с графином, сейчас он был согласен на воду из придорожной канавы — глотать таблетки всухую ему совсем не хотелось. Но графин, слава богу, нашелся, оставленный услужливым портье на тумбочке у противоположной стены. Джим чертыхнулся: придется проделать еще несколько шагов. Сил было все меньше, мысли путались, нервы сдавали, руки уже почти дрожали.


Выдавив на ладонь сразу три таблетки, он забросил их в рот привычным движением и, судорожно выдохнув, направился к воде. Выпил прямо из графина: к черту церемонии.


Затем, стянув с плеч пиджак, Джим бросил его на пол вслед за галстуком, прошел в спальню и обессилено рухнул на кровать. Шероховатая ткань приятно холодила кожу, и Джим с облегчением вздохнул, предвкушая долгожданный отдых. Еще десять-пятнадцать минут безумия, и он провалится в сон. Обессилевший, взвинченный до предела Джим, разочарованный в себе, злой на себя и на собственную слабость, на неспособность придерживаться плана… О, сколько всего.


«Господи, только без снов. Пожалуйста», - молитва Джима Мориарти не отличалась искусностью и красноречием.

***

Метро зияло черной дырой в каменном панцире города. Проклятая зима с ее сквозняками, холодными острыми ливнями, разрезающими пропахший бензином воздух, сгоняла в подземелье тысячи горожан. Словно дождевые капли, они стекались в один серый грязный поток, растекаясь по венам-тоннелям Лондона. Шерлок кутался в свое пальто, которое отсырело на пронизывающем, сыром ветру и неприятно холодило кожу даже сквозь рубашку. Ноги сами несли его ко входу с табличкой «Underground», а в голове почему-то крутились обрывки историй о людях, похороненных заживо. Нарушение кровообращения в мозгу, как следствие бессонных ночей, рождало разные причудливые образы, и Шерлок едва сдерживал этот безжалостный водоворот в слабеющих оковах логики и рационализма.


Раз, два, три… Он спал три часа: просто отключился, сидя в кресле в гостиной, а затем проснулся весь в поту, слабый и словно обезоруженный, вымотанный играми собственного разума. Джим Мориарти отменил ему сон... но не сны. За три часа он успел насмотреться разного. Он видел Джона, который перетекает, превращается в Мориарти, словно плавятся и смерзаются два куска льда. Он не слышал звуков, но чувствовал где-то рядом музыку, которая вплеталась в танец. Эта дикая, неправильная метаморфоза снова и снова вырисовывалась перед его внутренним взором, вызывая смесь интереса с привкусом отвращения. Он помнил, что когда-то проснулся ночью от того, что в голове смешивались соната для скрипки Моцарта и виолончельный концерт Эльгара. И это было настолько абсурдное и невозможное смешение, что Холмс проснулся в ярости. В этот раз он проснулся от непрерывного перетекания Джона в Джима и обратно: словно одну картинку накладывают на другую, словно меняют прозрачность слоев… Растерянный, неспособный погасить злость внутри себя, Шерлок пытался восстановить дыхание, но получалось с трудом.


Было шесть утра. Похоже, шесть утра становилось для него какой-то знаменательной цифрой: третий день кряду он просыпался в шесть, едва сумев вырвать у ночи пару часов для сна.


Три дня назад, там, в бассейне, стоя на блеклом кафельном полу, Шерлок Холмс смотрел в глаза своему врагу, в глаза собственной смерти. Мысли, словно пули, решетили воздух между ним и Джимом, отражаясь от стен и воды, то промахиваясь, то попадая в цель. Нетерпение и лихорадочное ожидание очной ставки теперь разливалось по телу волнами адреналина, подстегивая ум, заставляя забыть об остатках страха.


И за всей этой лавиной событий и эмоций, враз накрывшей Шерлока, он так и не смог понять, в какой момент успел проиграть своему противнику. Может быть, это случилось тогда, когда он понял, что Джиму Мориарти нечего было терять, кроме их маленькой игры? Или тогда, когда наставленный на Джима пистолет под взглядом консультирующего преступника в одну секунду стал не опаснее детской игрушки? А, может быть, тогда, когда Холмс понял, что Джим не боится о смерти? С таким же насмешливо спокойным лицом он мог бы стоять на краю пропасти, раскачиваясь на носках дорогих ботинок. Нет, нет, нет. Все стало совсем плохо, когда Шерлок понял с кристальной ясностью, что он не хочет его убивать.


---


Я псих? Такой же псих, как и ты. Иногда балансируем на грани истерии и депрессии, мысли путаются, все летит к чертям. Да. Но мы не психи. Я не болен, и это совершенно точно.


Ты когда-нибудь сталкивался с потребностью держать все под контролем? Когда тебе мало быть в курсе событий, тебе обязательно нужно, чтобы все эти события происходили с твоего разрешения, буквально под диктовку? О, это очень мучительно, потому что всех людей начинаешь со временем считать идиотами и марионетками, у которых сам же и отнял право на самостоятельность.


А стремление к порядку? Когда в голове кавардак из мыслей, чувств, желаний... Когда в толпе ощущаешь себя единственным человеком на планете... Я не бесчувственная машина, поверь. Мне надо как-то упорядочить этот хаос в собственной голове. Мне надо остановить или хотя бы приручить бесконечный поток мыслей.


И что ты видишь? Вествуд, конечно. Все продумано до мелочей. Хаос проще всего скрыть за порядком. Крик проще всего заглушить тишиной.


И если ты строишь свои гениальные логические цепочки из скуки, то для меня это то самое, единственное лекарство, которое помогает не сойти с ума. Не чокнуться от осознания собственного одиночества. И вот я уже даю советы горе-преступникам. Выдумываю хитроумные схемы, лишь бы занять чем-то свой кипящий разум, который раз за разом, каждую свободную секунду напоминает мне о том, что я разочарован и что мне больно.


Что болит, Шерлок? Разбитое сердце? Пустое сердце? Черная дыра, которая появилась непонятно откуда и концов не найти? Ты же сыщик, Холмс. Расследуй, найди причину.


И вот все, вроде бы, под контролем. Я - король. Мой четко отлаженный криминальный механизм работает как часы. Что дальше? Приводить в порядок больше нечего, а оставаться наедине с собой... страшно, Шерлок.

***

Господь не внял молитвам Джима Мориарти. Возможно, потому что Мориарти не посещал воскресную школу в детстве или потому что плохо замаливал свои грехи, считая это бесполезной тратой времени. Недолгий сон протащил Джима по всем кругам ада, выуживая с задворков подсознания все самые мерзкие подробности его жизни, смешивая их с фантазиями и глухонемой тоской.


Джим открыл глаза, ощущая себя наркоманом, переживающим ломку. Все его тело ныло, голова раскалывалась. Воздух в комнате казался вязким и густым, как глицерин. Джим поднялся с кровати и прошел в ванную, по пути стаскивая с себя измятые брюки и рубашку, которые так и не успел снять перед падением в цепкие объятья кого-то из прислужников Морфея.


Опершись о край раковины, он поднял голову и посмотрел в глаза своему отражению.


---


Знаешь, из всех своих качеств я всегда больше всего боялся способности мстить. Месть для меня не просто эмоция, это какая-то странная субстанция, способная превратить меня из человека в зверя. Коварного, бьющего в спину, без чести и совести. Ты прекрасно знаешь, на что я способен. Ты и сам такой: едва сдерживаешь это в себе.


Знаешь, что меня больше всего обижает, раздражает, заставляет буквально локти кусать и выть от безысходности? О, ты наверняка знаешь, ты не раз проделывал это с другими, а теперь и со мной у тебя получилось. Ты заставил меня почувствовать, что ты мне нужен больше, чем я тебе. Что я тоскую по тебе сильнее, думаю о тебе чаще, жду тебя. До сих пор не понимаю, как это у тебя получилось. Такое не прощают.


И вот я уже чувствую, как меня затопляет это леденящее, липкое, мерзкое ощущение холодного безразличия, а за ним волной накатывает злость. Стальная, сияющая, пульсирующая, словно нейронная звезда, четкая, рассчитанная, словно математическая формула, словно логарифм. Никаких лишних эмоций. Обида? Страх? Нет, что ты. Только кристально чистая злость, кристально прозрачная месть.


Помнишь, в детстве все мы любили вываляться в снегу зимой? Снег забивался в варежки и прилипал к нежной коже там, где обычно проверяют пульс? И появлялось ощущение не боли и не холода, а какой-то сводящей ломоты. Мерзкое ощущение... умирания?


***


Толпа в метро казалась Шерлоку одним сплошным месивом из криков и лиц людей. То и дело задевая плечом очередного незнакомца, Шерлок двигался к вагону. Ему было все равно, куда ехать: хоть по кольцевой, хоть до конечной, хоть куда-нибудь, черт возьми. Нужно было движение, необходимо было разбить это оцепенение и прекратить, наконец, поток бесконтрольных мыслей.


---


Зло легче наказывать, если оно беспричинно, изначально несправедливо. Тогда ты знаешь, что ты прав, что твоя точка зрения верна и ты на стороне добра. Ты на стороне тех, кто пострадал.


Но что, если ты не прав? Что, если есть еще другая, "темная материя", скрытая от глаз, но такая ощутимая? Как только тебе рассказывают о том, как появилось это зло, из какой боли оно выросло, какими страданиями подпитано... сил нет сопротивляться, потому что из-за долбаной эмпатии ты уже не можешь просто наказать того, кто объективно не прав. Объективности больше не существует: тебя просто оставляют в вакууме наедине с оголенными нервами "злодея". И единственное, что хочется сделать, это сказать: _умри_сейчас_пожалуйста_, потому что если не умрешь ты, то … Боль? Откуда она здесь?


---


Там, в бассейне, глядя в темные, почти черные глаза, так спокойно заглядывающие за черту смерти и такие мертвые на живом лице, Шерлок вдруг судорожно осознал, что понимает Джима Мориарти, его безумную тягу к разрушению себя и всего остального мира. На долю секунды ему вдруг открылись мотивы, выходящие за все нормы морали и, в то же время, сжимающиеся в бесконечно малую, пульсирующую точку в сознании одного-единственного человека. И, внезапно, еще не до конца распознав мысль, Шерлок вдруг понял, что это оправдывает все.


В ту секунду Холмс не смог спрятать своей догадки и его губы приоткрылись в беззвучном «Ах…», а Джим вздрогнул, словно от удара хлыстом. Замер, будто в испуге, но всего на секунду, а затем на лице его заиграла привычная болезненная улыбка, и он опустил глаза, словно склоняя голову перед дедуктивным талантом сыщика.


Оцепеневшая секунда, наконец, сдвинулась с места, и время снова продолжило свой ход, отсчитываемое ударами пульса, ритмичным плеском воды и далеким, словно не из этой вселенной, нервным дыханием Джона Уотсона, который так ничего и не заметил.


Шерлок тряхнул головой, отгоняя осточертевшие за три дня мысли. Ему нужна была ясность и ответы. Вся эта путаница с ложной моралью, общественным долгом… сдобренная едкими смешками, дрожащими точками прицелов и пристальным взглядом глаза в глаза, который вытягивает нервы по ниточке… все это выводило из равновесия, не давало спать, дышать и думать. Это было проблемой. Их общей проблемой.


Пробираясь сквозь толпу клерков и студентов, детектив вытащил из кармана телефон и набрал смс.

«Где ты?»
ШХ.

***

Телефон ожил и издал короткую трель, сообщающая своему хозяину, что на его имя пришло новое сообщение. Джим в это время лежал на полу посреди гостиной, раскинув руки крестом и глядя в потолок совершенно безразличным взглядом. Услышав звук пришедшей смс, он закрыл глаза и сделал глубокий вдох, затем выдох. Главное сейчас не нервничать - это он понимал отлично, но, несмотря на это, больше всего на свете ему хотелось сначала подвергнуть отправителя изощренным пыткам, а потом раздробить в щепки сам проклятый телефон.


Мориарти протянул руку, нашарил телефон и поднес к глазам, пробежался взглядом по экрану и устало накрыл горячие веки ладонью. Затем улыбнулся, один бог знает чему, и поднялся с пола.


Ставить чайник? Заказывать шампанское? Заряжать пистолет серебряными пулями?

«AscottLondon Mayfair, 221»
ДМ

---


Знаешь, мне иногда кажется, что во мне живет еще один - другой - Джим. Может, его и не Джим зовут вовсе. У него, наверное, даже имени нет, потому что с ним никто никогда не общается. Он не дает мне спать ночами, он подсовывает мне в руки очередную _лишнюю_ чашку кофе поздно ночью, когда пора ложиться спать. Он выдумывает истории — страшные, болезненные — и проигрывает их у меня в голове.


Этот второй Джим не дает мне успокоиться, хватает за запястье и тащит за собой в темные комнаты, заваленные ворохом исписанных им листов... заставляет читать все его невыносимые фантазии. Он держит меня в постоянном напряжении, заставляет что-то искать, снова и снова чувствовать этот параллелизм, эту двоякость. Показывает, насколько этот мир скучен, сер, неинтересен. Демонстрирует все его недостатки и смеется надо мной, так отчаянно старающимся его любить.


Он ищет, испытывает на прочность, не прощает, не любит. Ощупывает ладонями холодные камни серых стен и пытается отыскать потайную дверь.


Это он верит в страшные сказки, его логика такова: границ нет. Нет правил и принципов. Все ограничители им давно сняты.


Спокойствие? О нет, для него это непозволительная роскошь. Он на войне, он словно проверяет себя на прочность, а потом принимается за меня. Он меня, наверное, любит, но каким-то своим, особенным сортом любви. Не дает мне забыться, хочет, чтобы я каждую секунду чувствовал этот мир. Но у него лишь один способ добиться этого: он делает мне больно.

***

Шерлок толкнул дверь, и та легко поддалась, впуская его в просторный гостиничный номер. Остановившись на пороге, он прислушался, но вокруг было тихо, как в могиле. Ступая бесшумно по мягкому, устланному коврами полу, Холмс вошел в номер, так и не дождавшись приглашения.


Первая комната — гостиная — пусто. Смятая, но так и не расправленная кровать… Детали он отмечал словно на автомате, но у него никак не получалось извлечь из этих фактов хоть какое-нибудь умозаключение: присутствие Джима где-то поблизости отвлекало, не давая мозгу работать в полную силу.


Мориарти оказался в гостиной. Он стоял спиной к двери у самого окна. Сложив руки на груди, он рассеянно наблюдал за тем, как и без того серое лондонское небо зарастает тяжелыми тучами цвета пыльного асфальта, убивая всякую надежду увидеть солнце.


— Пришел покопаться в моих мозгах, Шерлок? — Джим развернулся к своему гостю и одарил его фальшивой улыбкой.


— Пришел кое-что выяснить, — не менее «дружелюбно» ответил тот.


Мориарти склонил голову набок и изобразил искреннее удивление.


— Правда? Вот так просто взял и пришел, чтобы выяснить что-то у меня? — тихий голос словно плыл в воздухе, оседая на плечах, вплетаясь в волосы дымом.


Никакого лоска: Джим Мориарти выглядел так, словно его провернули в бетономешалке, раздробив кости, разбив броню из дизайнерских костюмов, золотистых пуговиц и закругленных воротничков. Под глазами Джима мазками свинцовой краски лежали густые тени. Рукава рубашки были закатаны до локтя — непозволительная небрежность по отношению к Вествуд, но, видимо, его это совершенно не заботило.


— Я не отниму у тебя много времени,— Шерлок чувствовал себя неуверенно, словно ступает по тонкому льду. Он вообще сомневался, что рядом с Мориарти хоть кто-то может чувствовать себя уверенно: текучий и ядовитый, словно ртуть, Джеймс на ходу менял правила игры, настроение и, казалось, даже законы физики.


— К черту эти реверансы, — голос Мориарти зазвенел лопнувшей струной. — Выглядишь ты паршиво, Шерлок, и пришел явно не для того, чтобы героически поймать злодея. Я тебе не по зубам, мой милый. Что тебе нужно? Или ты просто так сильно соскучился по мне, что решил примчаться ранним утром прямо ко мне в номер?


— О, да. Конечно, я скучал, — ледяным голосом прошептал Холмс. — Но, кроме этого, у меня появились вопросы, на которые я бы хотел получить ответы лично от тебя, а не от обвешанных взрывчаткой людей. Какого черта тебе все это нужно?


— Что? — Мориарти издал короткий смешок, а затем посмотрел на Шерлока, как на сумасшедшего.


— Я спрашиваю тебя, Джим Мориарти, ради чего ты затеял весь этот гребанный маскарад? — медленно, чеканя каждое слово, повторил детектив.


Мориарти отошел от окна и приблизился к Холмсу, небрежно сунув руки в карманы брюк и оглядывая его с ног до головы, словно Шерлок был неведомой зверушкой в его личном зоопарке.


— Шерлок, Шерлок… ну зачем все раскладывать по полкам? Это — игра. Мне скучно, и я решил поиграть. У каждого ведь свои способы скоротать время, скрасить скуку и одиночество, так ведь? А ты просто очень удачно оказался на моем поле. Я сам не верю своему счастью, - расплылся Мориарти в елейной улыбке.


— Игра? Но ведь должен быть приз, какая-то цель. Деньги, власть? Чего ты добиваешься?


— И того, и другого у меня в избытке, — небрежно отозвался Джим, переводя притворно скучающий взгляд с лица Шерлока на репродукцию Ван Гога, висевшую на стене за его спиной. — О, Шерлок, иногда мне так жаль, что мы с тобой не знакомы ближе, — Мориарти хищно улыбнулся, – я бы рассказал тебе свои маленькие секреты. Ты бы узнал, что, кроме денег и власти, люди способны желать еще очень многих вещей. Такой ответ тебя устроит?


— Но зачем убивать людей?


Джим поморщился и глянул на Холмса почти обиженно.


— Прекрати. Я же не маньяк какой-нибудь. Просто так уж сложилось: для достижения моей цели приходится кое-чем жертвовать. Хватит, Шерлок, умоляю. У меня голова болит от твоих идиотских вопросов. Не мог бы ты убраться к чертовой матери?


— Я не сдвинусь с места, пока не пойму, что тебе нужно.


— Так включи же, наконец, свою хваленую дедукцию, — зло выплюнул Мориарти.


— О, ну раз ты этого так жаждешь, я попробую, — проговорил Шерлок, подходя ближе к Джиму, высверливая в нем дыры, соревнуясь с ним в выдержке и хладнокровии.


— Ты нашел меня очень вовремя, в тот самый момент, когда решил, что больше ничего интересного в мире не осталось. И вот оно — откровение господне! Ты рад, ты в эйфории от того, что тебе есть, с кем поиграть. Ты просачиваешься в больницу, чтобы понаблюдать, чтобы проверить, правда ли то, что ты для себя решил.


Джим приготовился слушать: он словно застыл во льду.


— И, о чудо! Я настоящий. Живой. Шевелюсь и сыплю едкими комментариями. Боже! Какая находка! Теперь нет нужды придумывать себе занятие, складывать империю по кирпичику уже скучно. Вот оно - твое отражение: стоит на стороне ангелов, но играет черными фигурами. Как занятно. Ты решаешь взять себе белые и сделать первый ход.
И думаешь: «Боже мой, детка, пожалуйста, не проиграй. Я хочу хоть раз почувствовать себя побежденным, покоренным, пронзенным чьим-то разумом, раненным в самое сердце, в самую черную дыру. Я даже подсказки буду тебе давать, только не сдавайся, мой милый».


«Пожалуйста, замолчи».


Мориарти дышал тихо, почти неслышно, словно хищник, готовый к прыжку, чтобы в два счета добраться до жертвы и впиться ей в горло острыми зубами. Но надо подпустить ближе. Его лицо стало похоже на восковую маску, плавящуюся, кипящую, злую. А Шерлок все не останавливался, давя на болезненные точки, прибивая Джима раскаленными гвоздями к нелепому цветастому ковру, к отвратительным шторам, провонявшим ароматизатором.


— Продолжай, - свистящим шепотом вырвалось из груди, и Шерлок даже не заметил, как Джим встал на шаг ближе.


Все догадки Холмса, которые приходили в течение этих трех мучительных, бессонных ночей, все они сейчас срывались с языка с легкостью выпущенных умелым лучником стрел.


— Ты знаешь, что я азартен и приму правила твоей игры. Еще бы! Ведь и у меня появилась настоящая загадка. И мое последнее сообщение в день нашей первой встречи в бассейне окончательно убедило тебя, что ты прав. Я дождался, когда Джон уйдет, потому что это — слишком личная игра. Это не чемпионат, это — дуэль разумов. Ничего общего с нормальностью. Ты ведь и сам не знал, что это — начало конца. Ты-то подумал, что твой гениальный ум нашел себе достойную цель, и теперь его можно спустить с поводка. Ведь вот оно, то, ради чего ты существуешь: твоя Большая Игра. Ставки? Ва-банк!


Шерлок не заметил, как из категории «плохо» ситуация перешла в «совсем плохо». Он несся на волне собственного адреналина, захваченный ощущением того, что попадает в цель, бьет своего врага в самое уязвимое место.


— Но ты не удержался в точке собственного равновесия, Джим. Тебе в буквальном смысле срывает крышу: ты уже не может остановиться. Ядовитый коктейль из темной, жестокой эйфории, безнаказанности и чувства собственной наполненности отключают в тебе предохранители. Ты позволяешь себе чувствовать больше, чем можно, и, в итоге, понимаешь, что почва уходит из-под ног. И ты падаешь, Джим…


Шерлок замолчал, захлебываясь собственными эмоциями, утопая в черном океане расширившихся от ярости зрачков Мориарти. И все повторилось вновь: секунда в бассейне, когда Джим на мгновение стал простым смертным, разорвала временную ленту и вклинилась между ними. Холмс снова видел перед собой _человека_Джима_Мориарти_, терпящего крушение, не защищенного больше броней из усмешек и ядовитых слов.


Джим стоял перед Шерлоком, обескураженный такой наглой прямотой, не вписывающейся ни в одни установленные им правила. Растерянный Джим, всего на мгновение разоруженный, с кровоточащими ранами, смотрел на Шерлока широко распахнутыми глазами, не в силах подобрать слова, собрать их в очередную шутку или проклятие. Да хоть во что-нибудь, лишь бы только закрыть себя от этой оглушающей близости прозрачных глаз, оставляющих на лице почти видимые порезы.


Когда в кино один герой стреляет в другого, то, для придания большего драматизма, режиссер пускает момент полета пули в замедленной съемке. В абсолютной тишине, такой концентрированной, что, кажется, сам воздух, само пространство вибрирует с тихим звоном. Все остальные звуки тонут в оглушительном осознании того, что выпущенная пуля попала в цель.


Секунда... вторая... третья...


Широко распахнутые глаза.


Злость накрыла Джима волной так внезапно, что он едва устоял на ногах, и он сделал единственную вещь, которая могла удержать его от зверского и беспощадного убийства прямо тут, в этом чертовом глянцевом гостиничном номере. Одним-единственным шагом уничтожив расстояние между собой и Шерлоком, Мориарти обхватил ладонью его затылок и впился в рот Холмса поцелуем, в который постарался вложить всю свою ярость, всю ненависть и все отчаяние, на которое только был способен.


Шерлок судорожно дернулся, пытаясь оттолкнуть от себя Джима, но внезапно его собственный рассудок изменил ему, запутавшись, застыв под взглядом черных глаз, по ту сторону которых творилось что-то страшное…


Его самообладание окончательно отключилось, когда он почувствовал, как пальцы Джима вцепились в воротник его рубашки. Тогда Холмс позволил себе закрыть глаза, прощаясь с реальностью и выпадая во вселенную, которую заполнял собой его враг, терзающий его губы, словно разрывая на части свою законную добычу.


Поцелуй? О, нет… Все, что угодно, только не поцелуй. Джиму показалось, что он умирает и истекает кровью прямо в этот рот, который вдруг открылся для него, предательски выбивая из-под ног остатки почвы, рассекая реальность на «до» и «после».


Кровь… От чьей-то прокушенной губы? Чьи это руки на его спине, пытаются порвать кожу, подцепить пальцами-крючками ноющие ребра? Джим чувствовал, что сходит с ума, но ему до смешного плевать, потому что терять было уже нечего. Остатки сил уходили вместе с резкими, болезненными движениями навстречу друг другу.


Шерлок чувствовал под собственными пальцами дрожь чужого тела. Ему отчаянно захотелось вобрать в себя этот страх и это нетерпение. Он притянул Джима ближе, чтобы изучить, рассмотреть, впитать незнакомые ощущения… Он уже и сам дрожал: его трясло как в лихорадке, и пальцы плохо слушались, когда он попытался расстегнуть пуговицы чужой рубашки, чтобы коснуться кожи и удостовериться, что все это – настоящее.


Мориарти не останавливал, но и без этого Холмсу было чертовски трудно концентрироваться на проклятых пуговицах, когда в шею впивались острые зубы, прикусывая почти до крови тонкую кожу, и, наверняка, оставляя следы, а затем чужой язык, дрожа, зализывал несуществующие раны.


Все закончилось настолько внезапно, что Шерлок не сумел сдержать стона. Чужое тело вырвалось из его рук. Джим стоял в нескольких шагах, глядя на детектива совершенно безумными глазами и прижимая к губам тыльную сторону ладони, словно зажимая кровоточащий порез.


Несколько секунд он смотрел на Холмса, растерянного, вырванного из забытья и брошенного в жестокую реальность. Затем, не говоря ни слова, Джим поднял с пола свой пиджак и направился к выходу. У самой двери он остановился и обернулся.


— Я твой должник.

@темы: фанфики, котик в мешке

---

[Sheriarty-fest]

Котик в мешке - тема: Праздник.
Название: "Fireworks"
Описание: "Какой же праздник без фейерверка?))"

@темы: арт, котик в мешке

---

[Sheriarty-fest]

Котик в мешке - тема вампиры-АУ:

@темы: арт, котик в мешке

---

[Sheriarty-fest]

Котик в мешке - тема музыкальное АУ:

@темы: арт, котик в мешке

---

Темы

[Sheriarty-fest]

Открытый список тем

Выполнено:
12) старая добрая история о мистере Шерлоке Холмсе
13) плед и какавушка (бытовая романтика) (зарисовка)
23) обмен телами

Не выполнено:
1) заперты вместе
2) день сурка
3) "тайное становится явным": неожиданная трактовка канона
4) виртуальный роман
5) кроссовер
6) амнезия
7) эффект бабочки
8) стокгольмский синдром
9) работа над общим делом
10) молчание ягнят
11) сверхспособности
14) герои обсуждают канон/в процессе съемок
15) тайные отношения в таймлайне канона
16) альтернативная версия крыши
17) спасение жизни друг друга
18) road story
19) перемещение в параллельную реальность
20) пьянка с непредсказуемыми последствиями
21) один из героев хаслер
22) братья ау
24) отпуск (поездка в другие локации)
25) Джеймс Мориарти – сосед и лучший друг Шерлока Холмса
26) мафиозное ау
27) ау-модельный бизнес
28) танцы
29) герои и ребенок
30) космическая/фантастическая ау
31) притворяются парой
32) смертельная болезнь
33) приглашенный гость

запись создана: 19.02.2012 в 07:05

@темы: открытые темы, организационное

---

доп.тема от котика

[Sheriarty-fest]

33) приглашенный гость

@темы: не выполнено

---

доп.тема от котика

[Sheriarty-fest]

32) смертельная болезнь

@темы: не выполнено

---

доп.тема от котика

[Sheriarty-fest]

31) притворяются парой

@темы: не выполнено

---

доп.тема от котика

[Sheriarty-fest]

30) космическая/фантастическая ау

@темы: не выполнено

---

доп.тема от котика

[Sheriarty-fest]

29) герои и ребенок

@темы: не выполнено

---

доп.тема от котика

[Sheriarty-fest]

28) танцы

@темы: не выполнено

---

доп.тема от котика

[Sheriarty-fest]

27) ау-модельный бизнес

@темы: не выполнено

---

Формат и правила

[Sheriarty-fest]

Мы приветствуем вас в сообществе Sheriarty-fest, предназначенном для развлечений вокруг пейринга Шерлок\Мориарти :-)

Сейчас здесь проходит Sheriarty-fest №1 "Old fashion fanfics".
Во всяком фандоме есть фики на определенные темы. Например, кто только ни притворялся парой ради каких-то важных целей - и Гарри с Драко, и Дин с Сэмом, и кто угодно еще. Или, скажем, параллельная реальность, в которой события пошли немножко по-другому, не так, как в каноне - и герой случайно поменялся местами со своим двойником и теперь пытается понять, что происходит - знакомо? Читали?..
А по нашему пейрингу пока что написано и нарисовано очень мало всего и с этим явно необходимо что-то делать :-)

Мы предлагаем вам некий список стандартных тем для фиков по которым и можно писать, рисовать и делать клипы.
Примеры тем: "обмен телами" или "стокгольмский синдром" или "мафиозное ау".

Фест включает в себя два формата, вы можете выбрать более приглянувшийся.

1) Первый - открытый список из 33 темы, каждая их них выносится в отдельный пост и вы можете придти в любую со своим исполнением.

Темы

1) заперты вместе
2) день сурка
3) "тайное становится явным": неожиданная трактовка канона
4) виртуальный роман
5) кроссовер
6) амнезия
7) эффект бабочки
8) стокгольмский синдром
9) работа над общим делом
10) молчание ягнят
11) сверхспособности
12) старая добрая история о мистере Шерлоке Холмсе (ретейлинг одного из рассказов не экранизированных BBC)
13) плед и какавушка (бытовая романтика)
14) герои обсуждают канон/в процессе съемок
15) тайные отношения в таймлайне канона
16) альтернативная версия крыши
17) спасение жизни друг друга
18) road story
19) перемещение в параллельную реальность
20) пьянка с непредсказуемыми последствиями
21) один из героев хаслер
22) братья ау
23) обмен телами
24) отпуск (поездка в другие локации)
25) Джеймс Мориарти – сосед и лучший друг Шерлока Холмса
26) мафиозное ау

2) Второй - "Котик в мешке" - закрытый список из 21 темы, вслепую вытаскиваете номер и получаете тему на умыл.
Эта часть ограничена по срокам. Вытаскиваем тему - c 22 февраля до 1 марта. Если тем не будет хватать на всех желающих, администрация обновит список.
Для удобства темы разделены на "канон" и "ау", чтобы, к примеру, противнику Дикого Запада не досталась "ковбои-ау" :-)
Исполняем (в случае фиков - должна быть готова как минимум первая часть), крайний срок - 1 апреля.
Присылаем на почту сообщества - [email protected].
Работы выкладываются администрацией сразу же новыми записями без указания авторства.
Раскрытие авторства допускается после окончания феста.

Условия проведения:
1. К участию в фесте приглашаются авторы, переводчики, клипмейкеры и фанартисты.
2. Минимальный размер фика (авторского или перевода - в русском варианте) - 1 000 слов (примерно 8 000 знаков с пробелами или 3 - 5 страниц).
3. Ограничений для клипмейкеров и фанартистов нет.
4. Принимаются любые жанры, категории, рейтинги, пейринги и таймлайн.
5. Все работы должны быть новыми, подготовленными специально на Sheriarty-fest #1, либо не публиковавшимися ранее.
6. Исполнения "Котика в мешке" - анонимные, остальные - по желанию автора.

запись создана: 18.02.2012 в 22:16

@темы: организационное

---

Пост для вопросов

[Sheriarty-fest]

Здесь можно что-нибудь спросить, если вам что-то непонятно, и что-нибудь сказать, если вам все понятно. :-)

запись создана: 18.02.2012 в 20:37

@темы: организационное